Молча, как большая рыба подкатил к зеленой храмовой калитке автобус. Попался! Дети и родители гурьбой забрались в его холодное нутро и замерли в ожидании поездки.  Решили немного помедлить, ради  задерживающихся. И они не преминули себя ждать! На горизонте  замаячили две семенящие фигурки. Одна лыжа торчала, словно древко от потерянного в спешке знамени. Какая отрада для души, что тебя, взмокшего, потерянного, не чаявшего уже благополучного исхода, не только сообща дождутся, но еще и дружественно поприветствуют и приободрят!

Так все и случилось. Как же иначе? Мы собрались не шутки шутить в парке развлечений, а отправлялись в древнее село Никульчино, к истокам жизни людей русских на земле Вятской. Наконец автобус тронулся с места и за окошком замелькали знакомые дома, «улицы, фонари, аптеки», мост через оледеневшую реку, кладбище, бензоколонки, магазины, машины, долгожданный поворот на Никульчино.

Граница между большим миром и историческим

В XII веке новгородцы искали и нашли землю, где не было князей и междоусобиц, поборов в казну и мелкой зависимости от начальственной длани. В этом медвежьем углу, среди непроходимых лесов для регулярных княжеских войск, они обрели свою Землю Обетованную. Небесная манна глубоких сугробов широким покровом охраняла ее от властительных взоров и чаяний. Казалось, что можно заново переписать историю, начать страницу летописи с голубиной песни, устроить земной мир на образцах подлинной Евангельской правды и милости. Пришлые русские люди  не были наивными мечтателями, как не были ими первые апостолы «вся концы земли просветившие». Они были воинами, хозяйственниками, земледельцами, ремесленниками. Но кроме всего прочего, они еще были – христианами. Кто осудит или посмеется над ними за искреннее желание на новом месте социальное бытие-житие построить на «камне веры», на истине Христовой, в максимальной степени приблизить его к идеалам общественной справедливости и добросердечия? Бог, как говорится, «и намерение целует».

«Отсель грозить мы будем шведу»

Последний  путевой зигзаг и вдалеке замаячил скромный куполок деревянной Никульчинской церкви. Лесная памятная полоса осталась позади. Кстати, она хоть и мала, но в ней порой обретаются лисы, белки, зайцы и глухари. Однажды, рассказывал старожил села Никульчино и староста храма Александр, он недалеко от дороги подобрал глухаря со сломанным крылом. Лесную птицу отнесли домой, крыло залечили и выпустили на волю.

Автобус, вильнув хвостом, приткнулся железной губой к церковным воротам. Дети кучой-малой высыпали, как разноцветный горох, на расчищенный от снега церковный двор, за ними неспешно, собирая нехитрые пожитки и снедь, щурясь от яркого просторного солнца, вышли родители. Чистый морозный воздух ошеломил всех.

Молитве – время, потехе – час. 

Царь-гора  и ее подданные.

Под  всей площадью храма находится обширный бетонный подвал, детвора любовно назвала его «бункером». В правой части дыбится огромная железная печь,  в окружении просиженных кресел и дивана. Тут, однако, заседает не элита, а все кому охота погреться и, сняв ботинки, протянуть к печке озябшие ноги.  С морозом шутки плохи! С левой стороны – трапезная: широкий стол, рукомойник и вешалка для одежды. Пока дети с родителями, трепыхались в объятиях снежной горки, староста Александр, наколов лучины, раскочегарил огромный ведерный самовар, полный, как он выразился «отменно жареной  воды». Вскоре начали подтягиваться к его жарким самоварным бокам первые «жертвы»  бутербродов и блинов, в изобилии приготовленные мамами и бабушками (и даже одним папой!) для нашей Никульчинской поездки. Блины понеслись с тарелок, как с горки. Мало- помалу трапезная храма наполнилась  с «верхом». Всем хватило и чаю самоварного с сахарком и пряников глазированных и блинов самокатных! Пока притомившийся люд Божий вкушал земные брашна, неспешно текла беседа о духовном смысле катания на русской горке.

- Любишь кататься – люби и саночки возить! «Любишь кататься»,  веселиться, лететь с «бубенцами» по стежке-дорожке, люби  и «шишки» свои! Горка – жизнь, на нее взойти нужно труд приложить. Высокая горка – готовься к долгому пути. С горки хорошо катиться далеко и прямо. Жизнь вот такая должна быть: долгая, ясно-прямая, с мудрым пониманием, чем завершится. Остановка неизбежна, как смерть. Это символ нашего земного пути. Всякий им «скользит». Пока «летишь»  с горки-жизни смотри вперед, назад не оборачивайся. Будь бесстрашен, радостен и кроток. В конце пути тебе подадут руку и помогут встать те, кто уже «прокатился». Ты среди них « свой». Но это «потом, потом»! А сейчас вставай сам и вновь беги на чудо-горку. Тебя ждет долгая и счастливая жизнь…

Катанье с горки в Никульчино вдвойне символично. Это как если бы дети катались на Красной площади, съезжая прямиком с кремлевской стены. «Никульчино – колыбель Вятской     земли». Было странно видеть-созерцать, как детвора самозабвенно и простодушно утаптывает никульчинскую малую горку, в десяти шагах от храма, на месте древнего городища. Резвитесь, дети, шумите и берите от Никульчино «все»! Ради вас и будущих поколений русских людей «во время оно» отдали свои жизни  переселенцы из Великого Новгорода. Сегодня через 800 лет мы совершенно точно можем сказать: они были правы, у них «все получилось как надо»!

Размышлений на горочную тему было предостаточно. Самовар продолжал пыхтеть и обдавать сидящих теплым дымком, все блины умяли, пряники «поели со гласом хваления», стол опустел, как луг после сенокоса. С осоловелыми глазами от чая и сладкого, дети вновь двинулись на штурм горки, за счастьем быть!

Обратно в большой мир

Солнце вовсю жарило сосульки на церковной крыше, но они не сдавались и не уронили ни единой слезинки. Родители, блаженно жмурясь, ходили вокруг храма, смотрели подолгу, приставив ладонь козырьком, на Вятские просторы с высокого речного берега. Батюшка, отец Николай воззвал к благоразумию Никульчинских паломников и благословил трогаться в обратный путь. Староста храма Александр стоял на крыльце и прощаясь, каждому сулил новую встречу с древним селом Никульчино. А мы были только «за»! Отяжелевший автобус, словно он тоже наелся блинов и накатался на горке, пополз, брюхом выглаживая дорогу. Большинство детей притомившись, дремали. Был тихий час на ходу. Храм Бориса и Глеба исчез за поворотом. Мы возвращались в большой мир, готовые «катиться» дальше, жить дружней, богосердечней и «саночки возить»!