Шутейник Азалия                         

(пьеса для Рождественского утренника) 

Первое действие 

Ночь. Светит месяц. Громко стрекочут кузнечики. На сцене ворота бедной гостиницы. У ворот сидит шутеец Азалия и беседует с петухом Борькой. 

Азалия: Ох, уж эти причуды царей! Ради царской переписи мне пришлось тащиться в этот Вифлеем за тысячу верст из славной и богатой Антиохии! А все почему? Угораздило меня здесь родиться. Нет у меня  ни дома, ни семьи, а все друзья разбрелись по земле в поисках счастья! Нашли ли они его? Бог весть!

Преподаватель. Ребята, Вы помните Алешу №? Он вместе с вами в том году ходил в Воскресную школу…

Дети. Да, помним.

Преподаватель. Хорошо. Я вам немного расскажу о нем. Летом Алеша лежал в больнице. Я его навестил. Он  пожаловался мне на мальчиков, которые лежали с ним  в одной палате. «Они, - говорил с обидой Алеша, - все время дерутся, обзываются, и смеются над тем, как я молюсь Богу, а когда они друг у друга отбирают что-нибудь, то никогда потом не просят прощения».

На нашем сайте мы многократно размещали собственные статьи, дидактические беседы с детьми, уроки проходившие в нашей воскресной школе, сегодня мы решили познакомить Предтеченских прихожан и приходских педагогов с нравственно-духовным опытом других приходов в России. Он был озвучен в «Илиинской гостиной» при храме Илии Пророка в Черкизове (г. Москва), где настоятельствует архимандрит Савва (Тутунов).

Жил-был на белом свете Грех, не то, чтобы очень большой, а так средненький, да серенький. Захотелось однажды Греху посмотреть Царство Небесное. «Эх, - думает, - там стража ангельская, апостол Петр с железными ключами – не пропустят! Ну, хоть издалека погляжу!» Сказано – сделано. Подлетел Грех к Царству Небесному, ох, и любопытный же он оказался, видит врата золотые в самоцветах и жемчугах - настежь открыты! И никакой стражи нет.

Игрушка придумана для познания мира, но почему бы для его осмысления детям не дать в руки настоящие объекты? Почему бы не дать им молотки, кастрюли, пилы, сотовые телефоны, фонендоскопы? Причина не очевидна. Игрушка создана не просто для познания мира, а для познания мира в его совершенстве, в его идеале. О чем-то красивом и ладном, мы восхищенно говорим - «не вещь, а просто игрушечка!»