Поиск

Жертва на иконостас

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

Пожертвование на иконостас

Жертва на храм

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

На уставную деятельность

Мы ВКонтакте

 

Кугерь

Батюшка и Алеша положили свои походные котомки на лавку.

- Давай немного остынем с дороги, - предложил отец Николай, - а потом споем небольшой молебен перед погружением.

- Мы будем как водолазы! – обрадовался Алеша.

- Ну, разве что совсем немного! – согласился батюшка.

Он достал из сумки епитрахиль, поручи и требник – небольшую книжку с молитвами на всякую человеческую потребу, надобность. Дорожный серый подрясник батюшка надел еще дома. В нем и шел. Отец Николай облачился, то есть возложил  епитрахиль на шею, а запястья стянул поручами.

- Смотри, Алеша, – сказал он, - какое замечательное начало у всех церковных молитвословий. Все они и молебен о здравии, и панихида, и освящение дома начинаются возгласом: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков». Другими словами мы благословляем и благодарим Бога за все: за жизнь, за смерть, за болезнь и за ее преодоление, за все, что с нами происходит на земле, мы говорим - Слава Богу! Ну, что ты готов совершить святое дело? Настроился?

- Уху... - ответил Алеша и встал рядом с батюшкой.

- Я сейчас скажу возглас, а ты как бы поставишь после него точку, скажешь «аминь», что означает: «Я согласен. Да будет так!» Хорошо?

- Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков! – громко возгласил отец Николай.

- Аминь! –  крикнул Алеша в тишину кугерского оврага, хранимого сиренью. Стая воробьев, испуганная его голосом, вспорхнула и улетела в небо. Время остановилось. Все словно замерло, только родник не переставал мирно струиться в колоду, как молитва.

-Аминь… - пропели в последний раз отец Николай с мальчиком. Молебен закончился.

- Ну, что раб Божий Алексей, -  сказал батюшка внушительным голосом, - кто из нас будет первым погружаться в сии священные воды?

- Давайте, батюшка, Вы – первый! А я посмотрю, как надо.

- Хорошо! Скидывай на лавку  памятники грехопадения!

- Чего? – вытягивая шею, протянул Алеша.

- Одежду, говорю, на лавку складывай. Так ее назвал один русский святой. В нашем мире тут кругом «памятники грехопадения». Вон луна и та - тоже памятник!

Алеша посмотрел удивленно в синее небо и никакой луны не заметил. Он хотел было спросить у отца Николая про эту странную луну, но передумал. Батюшка уже разоблачился, ловко заткнул деревянной пробкой отверстие в днище колоды и ждал, когда наберется вода. Ждать пришлось недолго. Вскоре вода прозрачным лебединым крылом перевалилась за край. Отец Николай тряхнул бородой, перекрестился, а потом неспешно лег на самое дно колоды полную студеной воды. Потом он с шумом вынырнул и трижды окунулся. Из колоды батюшка вылетел как из пушки!

- Что холодная вода? Холодная? – спрашивал и прыгал вокруг  колоды  Алеша.

- Не то слово! Антарктическая! -  восторженно ответил батюшка и достал пробку. – Готовься!

Вскоре купель вновь наполнилась водой. Алеша, съежившись от внутреннего холода, ссутулился и стоя перед колодой чувствовал себя, как заяц на льдине, которому почему-то необходимо нырнуть в ледовитый океан.

- Давай с Богом! -  ободрил его отец Николай.

Аха! – прошелестел мальчик, и еще больше смутившись от того, что его робость не осталась незамеченной, поскользнулся, неуклюже плюхнулся в воду и застыл.

- Ты чего, Алеша? – сказал отец Николай. -  Не робей! Давай, окунайся. Я буду считать.

- Во имя Отца – раз! Во имя Сына - два!  И во имя Святого Духа - три! Аминь! – считал батюшка, а Алеша послушно следовал его словам. - А теперь – вылезай! Жизнь жительствует!

Отец Николай крепко ухватил Алешу за руку. Мальчик вцепился в нее  и выскочил из колоды, как ошпаренный.   

- Ого - го! – закричал Алеша.

- А я еще разок! –  подхватил шумный восторг батюшка.

- И я тоже!

- Молодец!

- И вы, батюшка, тоже молодец!

За купанием в источнике они не заметили, как опять заморосил мелкий дождик и на небо наползли серые тучки.

- Сейчас бы костерок развести, - мечтательно сказал отец Николай, - да спичек с собой нет.

- А у меня есть! – ответил Алеша, трясущимися руками застегивая пуговицы на рубашке. – Я мигом огонь разведу. Я же рыбак!

И действительно, он скоро наломал сухих веток, притащил откуда-то половину сухого пня, и костер разгорелся на славу! Отец Николай с мальчиком уселись на бревно возле огня, достали свои домашние припасы и начали трапезничать. Нечего и говорить – вареная картошка и хлеб с луком показались им царским угощением. Они долго ели в молчании.

- А Вы, батюшка, давно в Бога верите? – вдруг спросил мальчик.

- Нет,  по меркам земным совсем недолго, лет десять… - ответил отец Николай.

- А как это случилось?

- Просто, очень просто, Алеша, это случилось. Я в юности рисовал много  и красоту этого мира полюбил больше всего на свете! И красота эта так меня измучила, измочалила даже сказать нельзя. Думал, что умру от этой красоты. Я хотел и так и эдак передать людям красоту земную, вот те чувства и мысли, что рождала во мне эта красота, но все было напрасно. У меня ничего не получалось.  Я понимал, что прикасаюсь к какой-то великой Тайне, но не мог не то, что другим, себе самому  не мог объяснить, в чем тут есть Тайна! Почему так прекрасно звездно небо? Почему так величественны горы? Почему мельница в кустах цветущей вишни вызывает такое высокое благоговение? Почему первый снег, упавший на желтые листья так очаровывает душу? Теперь я понимаю, что без веры красоту в мире «объяснить» невозможно! Она без Бога вроде как бессмысленна! Избыточна! Ты не подумай, я не говорю, что неверующие люди не чувствую красоту земную, нет, но они не знают откуда она взялась и куда ведет? Понимаешь?

- Стараюсь… - хмыкнул Алеша.

- Вот, ты уж старайся. Неверующие люди как говорят? Вот, дескать, миллиарды лет была огнедышащая материя, протоплазма. Она крутилась, крутилась, остывала и из нее, в конце концов, получились звезды, планеты, деревья, горы, моря и океаны, птицы, животные, насекомые, в общем - все!

- И мы? – спросил Алеша.

- И люди, конечно! Но вот почему все эти горы, моря, деревья, закаты и рассветы получились такими прекрасными в результате этого бездушного случайного вращения? Вот возьмем для примера, свалку железного мусора. Пусть какой-нибудь великан возьмет рельсу и будет миллион лет  месить этот мусор, как ты думаешь, у него получится когда-нибудь, ну хотя бы трехколесный велосипед?

- Не думаю, что получится, - ответил Алеша.

- А почему?

- У него не было такой цели. Он просто рельсом железную кучу двигал.

- Верно! А наша вселенная посложней будет кучи железа, да и любой живой лопух намного «изобретательней»  детского велосипеда. Чтобы получилась такая красивая земля у вселенной должна быть цель, задача. Сама она поставить ее себе не могла. Кто же это сделал?

- Бог! – уверенно сказал Алеша.

- А почему ты так решил?

- А больше некому было…

- Вот смеются люди над бароном Мюнхгаузеном, что он сам себя из болота за косичку вытащил, а сами верят, что вселенная могла себя «вытащить» из квашни протоплазмы к Красоте! В лучшем случае, красота для неверующих – это способ выживания. То есть, чем что-то или кто-то  красивей, тем лучше он  приспособлен бороться за жизнь или просто развиваться, как например, звезды. Отсюда выводят всякие  математические свойства красоты, типа чисел Фибоначчи или гармоничных пропорций  золотого сечения.  Вот, возьмем для наглядности, льва, чем он прекрасней, тем сильней, проворней, успешней в охоте и в защите детенышей. Некрасивый, тощий лев скорей всего больной или старый. Он быстро погибнет. Красота – это здоровье и сила. Она имеет просто практическое значение. Многие известные безбожники так и учили, что сапоги полезней прекрасных картин Рафаэля.

- А как же верующие люди? Что такое для них красота? – спросил Алеша.

- Красота этого мира для христиан – это отражение Божьей невидимой Красоты, воплощение в материи Славы Господней. Красота не дает забыть о Боге, зовет к Нему, или как пишут церковные писатели, вещает о Боге каждым цветком или белым облаком! Да, дорогой Алеша, для меня белые облака, тихо плывущие по синему небу, есть  вернейшее доказательство того, что Бог есть. Красота – это лестница, приводящая душу к Господу. За ней для верующего сердца открывается, как сказано в молитве одной, «красота лица Божьего доброты неизреченной». Господь, как великий Поэт и художник сотворил этот прекрасный мир для нас, чтобы мы радовались и благодарили Его за этот чудесный Дар. Один монах святой жизни, Иоанн Дамаскин, даже написал, что «обезьян и попугаев Бог создал  на радость человеку»!

- Да?! – удивился мальчик.  - Так может быть, майских жуков Бог тоже для радости создал?

- Конечно, и исключительно для мальчишек! – заверил его батюшка, улыбаясь в усы. -  Ну вот,  я к себе вернусь, примерно так я начал тогда думать о красоте Божьей. Но только потом, через много лет,  мне стало понятно, что красоту этого мира в совершенстве  одному человеку передать невозможно другому. Ты пережил, почувствовал красоту восхода, захотел его нарисовать и показать своему другу, но это будет уже «твой восход»,  твое восприятие отражение красоты восходящего солнца. Но выход есть! Свое огромное удивление, благоговение, счастье, потрясение от видения мировой красоты, от созерцания Божьей славы, можно высказать Богу в молитве, в благодарении от всего сердца. Только Он, Господь, сказавший о своем творении, что оно «хорошо весьма» способен понять человека, его муки и радости. Словом, я понял, Алеша, что у земной красоты должен быть свой Создатель. И я почувствовал сердцем присутствие Его в мире или как порой пишут в учебниках, в «окружающей среде». И поклонился Ему. А ты, Алеша, может быть, помнишь из детства какое-нибудь Божье воспоминание, что нибудь-святое?

- Я? Помню… - ответил Алеша.

- А ты не расскажешь?

- Да чего там рассказывать? – смутился мальчик. – Помню, как меня бабушка в церковь носила, когда я еще совсем маленьким был. Вот, мы пришли в храм. Это утром было. Солнце вовсю светило, зашли в храм, а там темно, как ночью. Не знаю, мне почему-то темно очень показалось. Ну вот, пришли, встали. А вокруг свечи горят и жарко от них. Везде люди шевелятся, в основном бабушки в платках темных, страшновато было. И все словно только на меня одного смотрят. А может это Бог так на меня смотрел? И вот! Подводит меня бабушка к батюшке, а он весь сияет золотом, в одежде такой блестящей стоит. Он тоже смотрит на меня и улыбается, и я ему тоже улыбаюсь как будто. А потом бабушка приподняла меня, а батюшка дал мне на ложечке что-то очень сладкое, намного слаще сахара, что-то вкусное-превкусное. Мне стало тепло внутри. А дальше бабушка нагнула мою голову и повела назад. А я  уперся, все голову к батюшке повернул и говорю: «Дайте мне еще ложечку!»

- И что? Дали тебе?

- Нет, не дали, а почему не помню. А там вскоре мы и домой пошли.

- А ты раньше об этом вспоминал?

- Вспоминал иногда. Сам не знаю почему, лежишь, лежишь на кровати перед сном и  вдруг вспомнишь!

- А ты, Алеша, знаешь, что тебе батюшка на ложечке давал?

- Нет.

- А что такое  святое Причастие знаешь?

- Нет, батюшка, не знаю.

- Хорошо. Мы об этом  на обратном пути поговорим. А сейчас давай потушим костер, помолимся и пойдем домой.

После дождика с полей веяло теплым земляным духом. Ободренные купанием в святом источнике отец Николай и мальчик дружно зашагали по дорожке к городу.