А. Пушкин

Это, собственно, не законченное стихотворение, а так, легкий черновой гениальный набросок. Поэтому более обратим внимание не на форму, «розу», а на идею стихотворной «тени».Смерть несет разрушение не только человеческой индивидуальности, но и всему миру. Все бытие, даже цветы, эти малые формы красоты, не обошел закон всеобщего покорения  суете тления. Но разве с этим может согласиться душа человека, если она, пусть только на бумаге, способна продлить жизнь прекрасного? Да,  «розы увядают», даже в банке с формалином, но тени их цветут! Цветущие тени! Разноцветные тени! Колючие тени роз! А ведь Лета - это река забвения; мертвые воды, текущие из бедного человеческого сердца, сжигающие всю вселенную! Пушкин, о чем это Вы?  Неужели о том, что всякое Божие творение,   как бы оно ни были мало, сохраниться в вечности. Пусть сейчас его нет, пусть вымерли мамонты, но их благородные тени несут над Летою свои могучие веселые песни. Что написано пером, не вырубишь топором. Что создал Господь, то не может исчезнуть по причине человеческой злобы! Апостолы в День Пятидесятницы не исчезли из Сионской горницы, и цветы, которыми она была украшена, не сожгли языки Божественного пламени!  Земная красота Сионской горницы осталась.  День Пятидесятницы – это день исхода мира в вечность и радость Божию. И как апостолы не стали прозрачными духами в этот великий день, так  и мы, и всякие малые тварные реальности, «угобзающие» нашу жизнь, не превратятся в дымовую завесу над адом в день Последней  Космической Христовой Пятидесятницы! 

Не горюйте, утешает нас  Александр Сергеевич, в этом мире есть утраты и трагические развязки, в этом мире мы запросто топим котят, рубим вековые лиственницы,  варим «козленка в молоке матери его», но не вечен такой порядок! Мир сотворен Богом, и Он не даст Своему творению стать абсолютной серой вонючей тенью. Бог сохранит мир и раскроет все его  совершенства, потому что Подлинная Любовь не хочет утратить ничего, даже цветы, которые прекраснее, «чем Соломон во всей своей славе!» Логосы, всех  сущих тварей, по учению св. Григория  Паламы, укоренены в Воле Божией, в области Господнего Действования.  А если идеи вещей обосновать в Самом Божием Существе? Что тогда? Тогда бы получилось, что мы вносим тварные начала в жизнь  Св. Троицы, вводим какие-то статичные скучные формы в жизнь Божию, полную Абсолютного Движения. А наш мир само собой превратился бы в бледную копию того мира, который расцветает в недрах Троичного Бытия. Мы оказались бы у порога платоновского мира! Он главный. Все, что там происходит пошло отражается в земных формах существования. А наш мир? Дешевая подделка! Но, если мы следуя Св. Отцам, помещаем Нетварные энергии в Воле Божией, в Божием Всемогуществе, то все становится на свои места.  Мир открывается, как самоценный, единственный, «добре зело» сотворенный Богом. В поэзии нет подобных слов, поэтому Пушкин сказал о цветах: « В элизий улетает их легкая душа». И там где волны « сон забвения несут», означает реку времен, причем эта река настолько реальна и  туда помещаются не души цветов.  А то идеальное начало, из которого берет свой путь всякий живой цветок.