Святые мученицы родились в императорском языческом Риме во 2 веке. Их мать, святая София, была вдовой-христианкой. Она назвала своих дочерей именами трех христианских добродетелей: Пистис, Елпис и Агапи, что в переводе с греческого на славянский язык означает - Вера, Надежда и Любовь. София воспитывала их в любви к Господу Иисусу Христу, стараясь личным примером утверждать девочек в христианских добродетелях. Остаться молодой вдовой с тремя отроковицами и в 21 веке нешуточная судьба, а в древнем мире среди языческого общества, такое социальное положения было сродни ежедневному подвигу, но София не роптала. Три девочки, три зеленые веточки на древе Церкви были на ее всецелом попечении. Некогда было унывать. Нужно было поднимать детей. Мать не требовала от них непосильных духовных подвигов, считая, что постоянное совершение малых добрых дел станет крепким основанием для христианской жизни. Маленькими шагами, детской поступью в Царство Небесное – такова была педагогическая задача Софии.

Девочки подрастали. Они были дружны и добродушны. Много читали, занимались рукоделием, помогали матери в домашних трудах. В совместной молитве проводили наибольшую часть своего детского времени. Свободным сердцем, повинуясь наставлениям и урокам богомудрой матери, восходили от силы в силу с каждым днем. Мать радовалась. Желая дать своим детям представление о Божьем мире и послушать странствующих христианских учителей, Святая София много путешествовала по родной Италии.

Однажды семья остановилась в доме богатой женщины по имени Фессамния. История сохранила имя этой женщины для позора, как Евангелие сохранило нам имя Иуды Искариотского. Во втором веке христиане приравнивались к государственным преступникам, ибо они не почитали императора за Божество. Христиане десакрализировали государственную власть, оставаясь верными гражданами римской империи. Служить Богу, чтить земную власть - такой нравственный кодекс язычникам казался предосудительным. Великая Римская империя требовала и ждала от своих детей больших духовных жертв, чем простое соблюдение законов и исполнение тягот государственной службы. Империи в лице императора нужны были сердца, христиане свои сердца всецело с радостью отдавали Христу. Конфликт был неизбежен и нарастал как снежный ком. Одна из сторон должны была смириться или погибнуть.

Погибла языческая Империя, но прежде, чем она в лице первого христианского императора Константина признала свое поражение, почти три столетия подряд гибли христиане. На крови мучеников создалась Церковь. В крови мучеников растворились все императорские идолы. Ментальный вектор христиан был изначально разумен по сравнению с крайне завышенной самоидентификацией государственной языческой власти. Это была слабая историческая позиция, крах Империи был неизбежен. Но во втором веке для простых римских граждан это были неочевидные вещи. Поэтому, когда Фессамния проведала, что поселившееся у нее семейство суть христианское, то вместе с наместником Антиохом написала на своих постояльцев донос. Ими двигало не только желание выслужиться, но и страх перед властью за неоказание помощи в розыске христиан. Христианская семейка под боком – это было как бомба замедленного действия. Если не ты донесешь, то донесут другие граждане, в том числе и на тебя. Высшие префекты обязаны были «стучать» на подозрительное бездействие наместников и прочих именитых чиновников непосредственно в центр. Итак, донос подписанный именитой горожанкой и самим наместником провинции, назначенным римским сенатом, практически не мог миновать ушей императора Адриана.

В традициях греческой агиографии он называется нечестивым и злобным. Таким Адриан никогда не был. По всей стране под его личным контролем строились театры, библиотеки, города украшались множеством красивых памятников. В Риме был сооружен мавзолей Адриана, так называемый замок Святого Ангела, построена знаменитая вилла в Тибуре, проведен канал от Стимфало в Коринф. Адриан высоко ценил греческую культуру, поощряя искусства, поэзию, философию. 

Император украсил свой любимый город Афины многими великолепными зданиями. Он создал совет при своей особе. Италию разделил на 4 части с четырьмя императорскими консулами, на государственные должности назначал только римлян. Последним крупным мероприятием Адриана стала кодификация римского права. Он был просвещенным человеком, и в наш век мог быть назван гуманистом, защитником «общечеловеческих ценностей». Однако его жизненный путь убедительно показывает, что даже значительные и всевластные умы, не имея точной системы координат в воплощении Сына Божьего – точки привязки к трансцендентному - скатываются в темную неопределенность политеизма, требующего постоянных паразитарных ориентиров. Именно поэтому так страшно был «раздут» пантеон римских богов. Тащили всех, мало-мальски подходящих. Потерять себя, свое человечество в империи было легко. Выйди только из Рима на Апиеву мощеную дорогу. Рим пытался защитить свой политеистический космос законом и правом. Бесполезное занятие. Император, как и многие, оказался заложником культурно-аксиологических моделей, мировоззренческих систем своего века. Все точки его бытия-положения находились в горизонтальной языческой плоскости. Во многом именно в борьбе с христианством - с новым вертикальным вектором в истории - Адриан и потерял себя. Его кровавый диалог с семьей святой Софией был еще одним шагом в сторону зловонной ямы многобожия. И никакая культура, никакой гуманистический лоск от этого смрада не защищал.

Итак, донос дошел до императора, и он пожелал лично увидеть Софию с детьми. «Львы» пока зевали в клетках. Святые мученицы предстали перед императором и каждая из них не просто «исповедала веру во Христа», а подтвердила свою принадлежность к незаконной антигосударственной организации – Православной Церкви. Слова были запротоколированы. Все четверо были осуждены на смертную казнь. Перед законом были бессильны все, даже римский кесарь. Пытался ли спасти от смерти девочек и их мать император Адриан? Опосредованно, да, но не ценой уступок государственному закону. Единственное, что он мог сделать в изменении их участи это попытаться переубедить и произнести отречение от ложного учения.

Просвещенному язычнику невозможно было понять, что христианство – это не учение, а живая связь со Христом через участие в Таинствах в Церкви, говоря иначе, последование зову Отца жить жизнью Сына посредством даром Святого Духа. Одним учением можно опровергнуть другое. Словами победить жизнь невозможно. Поэтому совсем не случайно Адриан отправил христианское семейство всем составом к знаменитой языческой наставнице философии. Итог беседы был плачевным. Святых мучениц вернули под конвоем в императорскую резиденцию. Адриану уже сообщили о безуспешной попытке «спасти» несчастных. Палачи были готовы. Судопроизводство, сопряженное с пытками началось. Император не ушел, он решил самоличным присутствием подкрепить «всемирно культурно-историческое» значение языческого космоса. Пыточный процесс был для него не способом показать народу торжество государственной идеи над отступниками, не только методом правового устрашения религиозных диссидентов всех толков.

Это был смертельный спор двух систем: языческой мудрости и христианской Софии. Кровавая схватка между ценностями добродетелей Рима и Нового Иерусалима. Для императора государственная «общинная» добродетель во всем была выше, чем личная добродетель отдельного человека. Церковь же кровью сотнями тысяч мучеников утверждала другой «символ веры». Личностная добродетель выше общественной и не сводима к сумме социальных предписаний. Ее начало коренится в Боге-Любви Святой Троице, а не в горизонтальной плоскости государственного устроения и человекообразных законов Олимпа. Церковь раскрыла миру иной порядок общественного строя. Человек, возрастая в личных качествах и добродетелях перед лицом вечности, не отрывается от «полиса» или «общины», напротив, возвышаясь духом он, начинает служить Государству, пусть даже и с большой буквы, не как повинный, долженствованый, а как личность, избравшая этот путь по своей свободной воле, исходя из высших принципов бытия человеческой души. «Богу Богово, кесарю кесарево» определяет именно такой порядок взаимоотношений с любым общественным строем. Отчасти именно поэтому Церковь в течение сотен веков не отождествила себя ни с одной государственной конструкцией. Христианин по свободному волеизъявлению может служить государству, храня сокровищницу своего сердца от любых на него посягательств, несовместимых с жизнью в Церкви. Это утверждение своей смертью подтвердили тысячи христианских свидетелей. Великомученик Георгий Победоносец, Великомученик Дмитрий Солунский, все они шли именно этим путем.

Видя мученическую стойкость девочек, император пришел в ярость. Лично приказывая ужесточить пытки. Гуманист и любитель стихов превратился в бессловесного зверя. Удивляться нечему. Все самые страшные преступления совершались, и будут совершаться во имя добра и справедливости. Во имя человечества. Как сказала одна монахиня «по трупам пойду, а Царства Божьего достигну!» За идею «голову Иоанна на блюде» легко, искренне и с достоинством. Вся история человечества свидетельствует – кровь льется рекой по идейным соображениям намного чаще, чем по экономическим. Достаточно только вспомнить крестовые походы, средневековые войны в Европе или хотя бы последние события связанные с фильмом «Невинность мусульман». Император не был исключением. Он был культурным и идейным человеком. Поэтому защищая свои «святыни от псов», он готов был сам взять в руки щипцы и вырвать языки девочкам лишь бы они не свидетельствовали о возможном другом строе обретения себя в вечности. Истина может быть только одна. Государство защищало ее всеми доступными способами. Святая София по приказу императора не была подвергнута пыткам. Она была принуждена стоять рядом с местом казни и смотреть на страшное действо. Это было не милосердие, а тонкий расчет на слабость материнского сердца. Не выдержав вида жестоких дочерних мучений, София отречется от Церкви, а ее дети, потеряв духовную опору в матери, изнемогут и в свою очередь произнесут императорский «символ веры».

Адриан ошибся. Это привело его в еще большую ярость. Наконец, осознав безуспешность пыток, император приказал их прекратить. Приговор над тремя девочками свершился. Три зеленые веточки упали на пыточный помост, навеки присоединившись к Древу Христову. Победа есть победа. Победителей не судят. Святую Софию оставили на свободе и даже вопреки законной традиции, позволили забрать детские тела, с почестями отвезти на колеснице за город и предать земле на светлом месте в одном могиле. Обычно же тела мучеников выбрасывали на свалку или бросали в открытом поле, приставив стражу, чтобы христиане их тайно не предали честному погребению, до тех пор, пока мученические останки не потребят дикие звери и хищные птицы. Святая мать три дня и три ночи не отходила от могилы дочерей. Никто не посмел к ней приблизиться. На четвертый день христиане увидели святую Софию крестом распростершуюся на могиле мертвой. Она умерла от разрыва сердца, как Христос. Государственная власть разрешила верующим похоронить ее рядом со святыми мученицами Верой, Надеждой и Любовью. Софию, Премудрость Божию, Церковь причислила за великие бескровные, сейчас бы сказали, психологические, страдания к лику мучениц Никто не усомнился в ее святости. Материнские страдания за детей назвали подвигом. Она сораспялась Христу вместе с ними.

Прошло чуть менее двух тысяч лет, и на дальнем конце света при другом богоборческом строе произошла отчасти похожая трагическая история. В конце 20 столетия были поданы документы на канонизацию  православного архиепископа Пахомия (Кедрова), как Новомученика Российского. Комиссия по канонизации, рассмотрев все документы представленного дела, канонизацию отклонила. Причина? Епископ последние годы свое жизни провел в доме для душевнобольных в г. Орлове. Он претерпел много мук за Христа, был судим богоборческой властью, сидел в тюрьме, его гоняли вместе с уголовниками по этапам, угрожали расстрелом, если он не отречется от Бога. Епископ остался верен Богу и Церкви, в конечном счете – себе. Отбывая срок, до него дошла весть о смерти его горячо любимого младшего брата-священника. Советская власть его расстреляла за веру. Епископ не вынес этого страшного известия и повредился рассудком. Смерть брата оборвала светлый строй его мыслей и погрузила в темную бездну душевной болезни. Епископ, не приходя в разум, скончался в психушке. Он не смог пройти в ясном сознании весь свой страдальческий путь за Христом и поэтому не может быть примером подражания для верующих. Примерно такая логика была у членов комиссии.

Основания святости

 В чем принципиальная разница между страданиями этого епископа и святой мученицы Софии? Принципиальной разницы нет. София умерла физически, епископ – умственно и социально. Что страшнее, сказать трудно. Пушкин считал последнее. «Не дай мне Бог сойти с ума». Спросим, кто беседовал в эти семьдесят два часа с Софией, когда она умирала на могиле своих дочерей? Никто. Кто решился подойти к ней, видя ее безмерные страдания? Она одна несла тяжкий крест мученической смерти дочерей и была раздавлена его тяжестью. Древняя Церковь невозмутимо причислила ее к лику святых. Почему Церковь не засомневалась в святости ее подвига? Невыносимо было видеть страдания собственных детей, но ведь они наследовали Царство Божие. Они не отверглись Христа, отдали ему свои юные сердца. Все девочки в Раю вкушают небесную благодать и пребывают в обществе святых вместе со Христом. Так чего же ты, София так жестоко скорбела на могиле дочерей? Почему ты не нашла успокоения в этом чудесном видении? Оно есть истинная правда! Где была твоя вера, надежда и любовь? Смерти больше нет, воскресение грядет! «Пасха Господня нам воссияла! О, Пасха!» Ты могла бы молиться им, радоваться, что в оный день и час Господь восхитит твою душу от земли на Небо, где ты будешь вместе с девочками наслаждаться райскими блаженствами. Но ты предпочла страдать и умереть на их могиле. Вопросы довольно внятные, но бесчеловечные по своей сути. В сердце нет перегородок. Оно сплошное. Одновременно радуются или плачут исключительно безумцы. Именно по этой причине мы празднуем сочельник Рождества и само Рождество в разные дни. Радость, несомненно, воссияла бы в душе святой Софии, просто она не успела, не дотянула. Ее христианская душа выдержала бы все, физическое сердце не смогло. И кто поставит матери это в вину? Никто и не поставил!

Всякое соотнесение звания человека только с одним или двумя свойствами человеческого природы есть языческая рецепция, реликтовое излучение золотого скипетра Рима. В средние века людей, утративших рассудок, за христиан не считали. Их сажали на цепь и не давали «как псам» Тайн Господних. Гуманисты всех мастей и козырей целые века спорили – что есть человек? В чем выражается его основной «образ» и утверждается «подобие Божие»?

Нынешним гуманистам ответ более или менее ясен. Человек – это IQ и его когнитивные способности. Поклонение «Золотому быку» ума приветствуется во всех культурно-презентативных формах. Слава Богу, Церковь полностью преодолела эту языческую конструкцию человека. Сегодня дебилов, гидроцефалов, циклотомиков и шизофреников крестят и допускают ко всем Таинствам. Мало кто осознал, но этот практический факт есть подлинное богословское определение человека. «Образ и подобие Божие» не в уме, не в памяти и воображении, не в талантах и добродетелях, не в способности духовного совершенствования. Это все последствия. «Образ Божий» проявляется в даре личностного существования. А уж какое оно - умное или безумное - не так важно, на том свете разберутся.

Однако, последние зубцы гуманистического кремля еще не разрушены. Святость и психическая болезнь как они могут быть совместимы? Сколько среди блаженных на Руси было блаженных и сколько блажных? Церковь причислила к лику святых всего 38, остальные юродствовали на свой страх и риск. Если безумие наступило вследствие тяжелой психической травмы или битья сапогами по голове в НКВДшных застенках, то человек не путь ко Христу теряет, а способность действовать в мире по принятым нормам человеческого общежития, в том числе и по адекватным психическим реакциям. Но это еще не значит, что Бог не удостоит душевномученика Своего Царства, а мы не имеет догматического права обращаться к нему в молитвах за наших ближних. Такого чина молитвенников так не хватает в современном мире прагматизма и расчетливости.

 В мире скорбны будите