О «миссионерских письмах» святителя Николая. 

Ценность писем епископа Николая Сербского заключаются в том, что великий знаток человеческой души, православной веры и всех областей земного человеческого бытия объяснял глубочайшие мысли и истины просто и доступно, объяснял их каждому богоискателю, несмотря на его возраст и степень образованности. Его стиль – поэзия, язык чист, как горный родник. Он сам – носитель святоотеческого Православия, золота, переплавленного в семь Вселенских Соборов. В письмах мы находим ответы на самые разнообразные вопросы, мучающие современного человека, непосредственность речи, глубокие мысли и убедительную силу языка. Святительское собранием писем и в наши дни делают его духовной народной хрестоматией. “Миссионерские письма” спасли множество душ от блужданий по пустым нивам, где царит духовный голод, от отпадения от святоотеческого Православия, от уныния и отчаяния в тяжелейших условиях рабства и частых войн.   

О пасхальной службе в Иерусалиме 

Ждали и дождались! Когда седой Патриарх запел: “Христос воскресе!”, упало тяжкое бремя с наших душ. Мы почувствовали себя Ангелами, словно воскресли! Сразу отовсюду раздались громкие восклицания народа, подобные шуму бурной реки: снизу от Гроба, сверху с Голгофы, с галереи, с колоннады, с оконных выступов; везде, где было место хотя бы стопе человеческой, теснились люди. Этими восклицаниями выражают свою радость наши африканские и азиатские братья; нам, европейцам, это непривычно, но таковы люди на Востоке. Страдание до экстаза и радость до экстаза. На Страстной неделе они громко рыдали у Гроба Господня, целовали Гроб, с любовью прикладывались к нему лицом и руками, ударяли себя в грудь, причитали. А утром – крики радости. Они искренни и непосредственны, как дети, но не детям ли обещал Господь Царство Небесное? Слышал я от одного копта, что европейцы умеют смеяться, но не умеют радоваться. Радость восточных людей без смеха – особенно возвышенная, духовная радость.

“Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его”,– поет Патриарх. “Христос анести”,– поют греки. Гроб превратился в рай, место Страстей – в источник радости. Все мы держим в руках свечи, но наши души светлее свечей.

“Христос воскресе”,– поют русские. Чудно и ласково, мягко, как шелк, как только русские умеют.

Но в этот миг и в этом месте и самое плохое пение кажется прекрасным и самое некрасивое лицо – красивым. Свет и радость Воскресения все меняют, все преображают: и голоса, и лица, и вещи. Все вокруг нас прекрасно, все чисто, все свято, все словно в раю.

“Христос воскресе”,– поют арабы, приплясывая и хлопая в ладоши. Слезы текут по их лицам и блестят в свете тысяч свеч и лампад. Слезы, выражение скорби, обращены на службу радости. Как велика душа человеческая в своей искренности! Выше только Бог и Ангелы Его!

“Христос воскресе”,– поют сербы, копты, армяне, болгары, абиссинцы – все, каждый на своем языке и на свой распев. Но прекрасно поют все. Скажу вам: все люди вокруг нас выглядят прекрасными и добрыми, как Ангелы. Это такое чудо, какое только воскресший Христос может сотворить. Это и есть единственная основа братства между людьми – видеть всех людей добрыми и прекрасными.

После того как все языки пропели пасхальный тропарь, вокруг Гроба Господня тронулся крестный ход. Азиаты в фесках, африканцы в чалмах пели какую-то свою песню, отбивая такт руками и ногами. “Одна есть вера истинная, вера православная!”.

После этого начался канон и литургия. Но все чтения и песнопения заглушались все той же победоносной песнью: “Христос воскресе из мертвых!”.

На рассвете пасхальная служба закончилась в храме, но продолжалась в наших душах. На все мы смотрели теперь в свете воскресения Христова и славы Его, и все выглядело иначе, чем вчера: прекраснее, торжественнее, выразительнее. Только в этом пасхальном воскресном свете жизнь обретает смысл.

В полдень служили Антипасху – торжественный крестный ход через весь Святой Город и чтение Евангелия на многих языках. После этого мы смотрели, как арабы играют мечами и носят на руках Патриарха. Нам хотелось спуститься к русской церкви святой Магдалины в Гефсимании, к тому же мы были приглашены туда милыми русскими сестрами. Снова мы пошли крестным путем Господа. Но смотри: и он сейчас совсем другой – прекраснее и светлее! Как легко стало на душе. Победа Христова поглотила смерть, а с ней – муки и страдание. Ничего не видно из-за сияния света воскресения.

Воистину, воистину воскресе Христос! 

Одинокой женщине, о празднике Рождества Христова 

Ты жалуешься на одиночество в большом городе: столько людей вокруг тебя, словно в муравейнике, а ты чувствуешь себя, как в пустыне. Тяжелее всего в праздники. Все вокруг искрится радостью, а твое сердце сжимает тоска. Рождество и Пасха напоминают тебе пустые сосуды, которые ты наполняешь слезами. Когда праздник проходит, а до следующего далеко, тебе спокойнее. Но, как только наступает предпраздничное время, как только приходит праздник, тоска и пустота наполняют твою душу.

Чем помочь тебе? Я расскажу тебе повесть о Рождестве, которую услышал от сестры Йованки; может быть, она поможет тебе. Пусть она сама расскажет тебе так, как рассказала мне.

…Вот уже больше сорока лет живу я на свете одна. Никогда не знала я радости, кроме детских лет в родительском доме. Но никто не видел меня в печали: на людях я всегда была веселой и радостной, а оставшись одна, плакала. Все считали меня счастливой, потому что другой меня не видели. Со всех сторон слышала я от людей жалобы, от семейных и одиноких, от богатых и бедных,– ото всех. И думала: что мне жаловаться несчастным на несчастье мое и умножать печаль вокруг себя? Лучше буду казаться веселой: может быть, так я принесу больше пользы этому печальному миру, а свою тайну скрою и буду оплакивать ее наедине с собой.

Я молилась Богу, чтобы Он явился мне, чтобы подал хоть малый знак перстом Своим. Молилась так, чтобы не погибнуть от моей тайной скорби. От всякого своего дохода я творила милостыню. Посещала больных и бедных и приносила им радость своей показной веселостью. “Я верю в Тебя, преблагий Господи,– говорила я часто,– но прошу Тебя, явись мне, как Сам хочешь, чтобы окрепла вера моя. Верую, Господи! Помоги моему неверию”,– повторяла я евангельскую молитву. И в самом деле Господь явился мне.

Мне было тяжелее всего по великим праздникам. После богослужения я запиралась в комнате и плакала целый день, и в Рождество, и в Пасху. Но на прошедшее Рождество явился мне Господь. А было это так. Приближался день великого праздника. Я решила приготовить все, как когда-то учила меня мама. Я постелила на пол солому, бросила в каждый угол по три ореха: да будет милость Святой Троицы во всех четырех концах света. Исполняя все это, непрестанно молилась: “Господи, пошли мне гостей, но совсем бедных и голодных! Прошу Тебя, явись мне в образе обездоленных!”. Иногда приходил помысл: “Безумная Йованка, каких гостей ждешь в Рождество! Этот святой день все встречают в своем доме, кто бы мог посетить тебя?”. И я снова плакала и плакала, и повторяла молитву, готовила и плакала.

Когда я вернулась из храма с рождественской службы, зажгла в комнате свечу, собрала на стол угощение и стала ходить по комнате. “Господи, не оставь меня!” – молилась я. Но на пустынной улице не было прохожих: Рождество! Наша улица безлюдна. Вдруг снег скрипнул под ногами, я – к дверям! Не мой ли гость? Нет, прошел мимо. Часы пробили полдень, а я одна. Я заплакала и воскликнула: “Сейчас вижу, Господи, что оставил Ты меня!”. И рыдала, и плакала, как вдруг!.. Вдруг кто-то постучал в дверь, и я услышала охрипший от слез голос: “Подай, брат! Подай, сестра!”. Я вскочила и открыла дверь, передо мной стоял слепой с поводырем, оба в лохмотьях, продрогшие. “Христос родился, братья мои!” – воскликнула я радостно. “Воистину родился! – растрогались они в ответ.– Помилуй нас, сестра! Не просим мы денег, с самого утра никто не подал нам хлеба, только глоток ракии или копеечку, а хлеба – никто. Мы очень голодны”. Я, словно на небесах, провела их в комнату, усадила за стол и служила им, плача от радости. Они удивленно спросили: “Почему плачешь, сестра?”.– “От радости, братья, от чистой и светлой радости! Господь дал мне то, о чем просила Его. Вот уже несколько дней молюсь Ему, чтобы послал мне таких, как вы, гостей, и вот, послал. Не просто вы пришли ко мне: преблагий Господь послал вас. Он явился мне сегодня с вами. Это самое радостное Рождество в моей жизни. Сейчас знаю: жив Господь наш!”.– “Слава Ему и хвала! Аминь”,– ответили мои гости. Я оставила их у себя до вечера, потом, наполнив их торбы снедью, проводила.

Таким было Рождество Христово для Йованки. Дай, Боже, в этом году будет еще радостнее. Помолись и ты, чадо, чтобы явился тебе Отец Небесный, у Него много милости: и тебе чудо будет. Не готовься к скорби в этот святой день – готовься к радости. И Всеведущий, Всемилостивый сотворит тебе радость. 

Бедной женщине о крепкой молитве 

Вы живете с мужем и младшим сыном в большой бедности. Ваш старший сын – чиновник, но он давно бросил вас. Годами он не пишет, не присылает подарков своим заботливым и неимущим родителям. Отец не хочет и слышать о нем, но Вы пытались успокоить его и защищали сына, извиняли его невнимание к Вам. А втайне Вы проливали слезы и молились за блудного сына Богу. Так продолжалось несколько лет. Вашу материнскую душу переполняли страх и стыд: страх, что отец проклянет сына, и стыд, что он публично отречется от него. Поэтому Вы все чаще и усерднее возносили молитвы Тому Единственному, Кто может помочь. Вы молились, постились, возжигали свечи, творили милостыню и делали все, что следует делать верующей матери. Непрестанно, изо дня в день вот уже семь лет. Не отступая и не сомневаясь!

Наконец, спустя семь лет, Вы получили то, о чем просили Бога. Окаменевшее сердце сына обратилось к родителям. На прошлую Пасху Вы получили от него покаянное письмо и денежный перевод. Просит прощения. Не понимает, почему так долго мог быть жесток к своим родителям, словно какая-то жесткая скорлупа покрывала сердце. Обещает усердно писать и посылать помощь. Каждую неделю приходит от него письмо, каждый месяц – деньги. Материнской радости не было конца, Ваша благодарность Богу превзошла все слова и вылилась в слезах.

И я радуюсь Вашей радости и благодарю Бога, уважаемая госпожа. Я со всей серьезностью называю Вас госпожой. Господство Ваше не в изобилии земного имения, не во временном богатстве и не в тщеславии людском. Господство Ваше основано не на господской крови, а на господском духе. Вы вознеслись душой до Царя царей и Господина над господами. Мысленно Вы с Ним общаетесь, молитвами с Ним говорите. Он воздух и свет Вашей души, всегда присутствующий перед духовным Вашим взором. С кем бы ни говорили, Вы как будто с третьим говорите, ибо Господь – второй между Вами и каждым Вашим собеседником. Вы, прежде чем сказать, в Боге мыслите, Вы раба Божия, а потому и дщерь Божия. Отсюда господство Ваше и благородство Ваше, а это единственное господство, которое никогда не будет утрачено, и единственное вечное благородство. Оно приобретается верой и сохраняется слезами и молитвами.

Таинственно ответил Господь на Ваши молитвы Вашему сердцу так, как когда-то хананеянке: женщина, велика вера твоя; да будет, как хочешь. И произошло то, что Вы хотели. Вернул Господь заблудшего сына на правый путь, спас его от отцовского проклятия, которое ведет к вечной погибели, а отца – от отчаяния. Вас же Всевышний наградит за Вашу веру и тем, что еще крепче утвердит Ваше духовное господство и благородство, пока не перейдете Вы в вечное Царство, где господствуют господа Христовы.

Мир Вам и благословение Христово. 

Писателю Васо Д., о богоборцах 

Ваше сердце сжимается от скорби о том, что московские безбожники осквернили всенародное празднование Пасхи новым богохульством. Не первый раз мы видим, что накануне Воскресения Христова они готовят целый арсенал поруганий, хулы и безобразий, чтобы в праздник обрушить их на голову и совесть братского нам русского народа.

Не только Вы печалитесь об этом: с Вами скорбят все православные народы в мире. Воистину благородна Ваша печаль, и она облагораживает всех, кто ее видит и о ней знает. А пример московских богоборцев не сравним ни с одним из известных в истории примеров богохульства; он показывает, до какой степени может дойти помрачение человеческого разума, до какой степени может окаменеть человеческое сердце для принятия любви Божией! Каждый христианский праздник дает нам возможность торжествовать победу разума над мраком, а им – праздновать свой триумф мрака над разумом. Но если вы возьмете то, что составляет основу их веры, которую они исповедуют, вы увидите, что, во-первых, в то время как мы, говоря о Рождестве Христовом, утверждаем, что люди – дети Отца Света, они считают людей детьми гориллы; во-вторых, в то время как мы, говоря о Пасхе, утверждаем, что все люди воскреснут из мертвых в жизнь вечную и в этом смысл нашей земной жизни, они изучают трупы горилл и с какой-то безумной гордостью восклицают: “Таков был конец праотца нашего, таким будет и наш конец!”.

В то время как, говоря о Вознесении, мы духом и сердцем возносимся в Царство Небесное за вознесшимся Господом, они, хмуро глядя вниз, твердят: “Нет небес, нет Царства духовного, есть царство тины, и больше ничего; в нем жили наши прародители – гориллы, и мы будем жить в нем. Тина, и больше ничего!”.

В то время как мы, говоря о празднике Святаго Духа, прославляем Духа Божия и Ему молимся, чтобы сошел и очистил нас, укрепил и возвысил, обожил и обессмертил, они насмехаются и хулят Его, утверждая, что не существует никакого духа – ни Святаго, ни любого другого, есть только телесные испарения, которые называются духом: “И праотец наш, горилла, имел в себе испарения, и мы имеем их, но, когда тело умирает, испарения исчезают, а тело коченеет”.

В то время как, говоря о празднике святых апостолов, мы вдохновляемся духом первых воинов Христовых, которые ради братской любви к людям понесли тяжкие страдания, а из любви к Отцу своему Небесному живот положили, они поносят апостольство, братство и любовь и заявляют, что только силой гориллы можно добиться своей цели. Для них горилла – альфа и омега человеческого существования!

В то, что горилла – альфа рода человеческого, не верит никто из разумных людей, но для многих, считающих себя разумными, горилла является омегой. Многое из того, что раньше казалось невероятным, осуществилось в наше жестокое время: наковальня восстала на кузнеца, а человек – на своего Создателя.