История праздника 

По закону Моисееву, все еврейские родители должны были своих первенцев, на сороковой день после рождения, приносить в храм для посвящения Богу. При этом полагалось, в благодарность Богу, принести жертву. Закон этот бы установлен в память исхода евреев из Египта - освобождения от рабства, спасения тогда первенцев еврейских от смерти. Во исполнение этого закона Матерь Божия с Иосифом после Рождества принесли младенца Иисуса в храм Иерусалимский, а для жертвы принесли двух птенцов голубиных. 

В это время в Иерусалиме жил старец, по имени Симеон. Он был человек праведный и ожидал пришествия Спасителя. Ему было предсказано Духом Святым, что он не умрет до тех пор, пока не увидит Христа Господня. Симеон долго ждал исполнения обещания Божия. По преданию он жил около 300 лет. В долгожданный день, по внушению свыше, он пришел в храм. И когда Мария с Иосифом принесли Младенца Иисуса, Симеон встретил Младенца, взял Его на свои сухие старческие руки и, с радостью, возвестил: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, - свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля". 

Иосиф же и Матерь Божия удивлялись словам Симеона. Симеон благословил их и, обратившись к Божией Матери, предсказал Ей о Младенце: "Вот, из-за Него будут спорить в народе: одни спасутся, а другие погибнут. А Тебе Самой оружие пройдет душу", это значило, что Она Сама будет переживать великое горе за Сына Своего, когда Он будет страдать. Исполнивши все, что следовало по закону, Божия Матерь с Младенцем и Иосиф возвратились домой. 

Праздник Сретения Господня относится к древнейшим праздникам христианской Церкви. Известно, что в день этого торжества произносили проповеди святители Мефодий Патарский (+ 312), Кирилл Иерусалимский (+ 360), Григорий Богослов (+ 389), Амфилохий Иконийский (+ 394), Григорий Нисский (+ 400), Иоанн Златоуст (+ 407). Но, несмотря на раннее происхождение, этот праздник до VI века совершался не так торжественно. В 528 году, при императоре Юстиниане (527 - 565), Антиохию постигло бедствие – землетрясение. Погибло множество людей.. За этим несчастьем последовало другое. В 544 году появилась моровая язва, уносившая ежедневно по несколько тысяч человек. В эти дни всенародного бедствия одному из благочестивых христиан было открыто, чтобы празднование Сретения Господня совершать торжественнее. Когда в день Сретения Господня было совершено всенощное бдение и крестный ход, бедствия в Византии прекратились. В благодарность Богу, Церковь в 544 году установила праздновать Сретение Господне торжественнее.

Многими песнопениями украсили праздник церковные песнотворцы: в VII веке - святитель Андрей, архиепископ Критский, и в VIII веке - святитель Косма, епископ Маиумский, преподобный Иоанн Дамаскин, святитель Герман, Патриарх Константинопольский, в IX веке - святитель Иосиф Студит, архиепископ Солунский. С событием Сретения Господня связана икона Пресвятой Богородицы, именуемая "Умягчение злых сердец", или "Симеоново проречение", которую необходимо отличать от иконы "Семистрельная". Икона "Симеоново проречение" символизирует исполнение пророчества праведного старца Симеона: "Тебе Самой оружие пройдет душу" ( Лк. 2, 35). 

Благовестие праздника 

Во всем строе праздника Сретение сияет небывалая завершенность, светится искупающий конец, который может быть только началом! Парадоксальным образом,  в этот день мы празднуем окончание праздника, начавшегося  для праведного Симеона триста лет назад в тишине Александрийской библиотеки под тихое шуршание переводимых свитков. В нем жизнь явлена, как вызревание души на древе истории, очищение от всего мелочного и пошло-житейского. Он доподлинно знал, что умрет, когда увидит  Бога – «Утеху Израиля». В едином мгновении для него соединились: Бог, как начало всякой жизни, и смерть, как конец существования любой живой души. Как тут не вспомнить слова  апостола Павла: «Для меня жизнь - Христос, и смерть – приобретение» (Флп.1:21). Он был первый из людей для кого «смерть стала приобретением», ибо она не опустошала, а приближала к Живому Богу. В смерти он обрел Жизнь, в преддверии разлуки ему была дарована Встреча. 

Каждый из нас рождается для Встречи с Богом. Сегодня мы «встречаем» Его в Церкви, в Таинствах, во святых, и особенно во Святой Евхаристии. Праведный Симеон держал на руках своих Богомладенца, он видел Его, осязал, чувствовал его чистое дыхание и теплоту, кротко смотрел Ему в глаза и радость этого ветхозаветного праведника, что лучится  из слов его прощальной молитвы, была безраздельной. Нам даровано больше. Мы принимает Тело и Кровь воскресшего Господа в самих себя, усваиваем всей глубиной своей телесно-душевной природы. Но так ли мы радуемся этому Евхаристическому Сретению, как древний Богоприимец? Так ли глубоко каждый раз мы переживаем обретение встречи со Христом? Может быть, если бы мы готовились к Таинству Причастия тоже лет по 300, наша духовная радость была бы обширней и сиятельней? 

Мы все ждем «Избавителя мира», как праведный Симеон. Ждем вместе и с радостью, ждем одиноко и с усталостью, «когда же Господи?», ждем с надеждой и с обреченностью, ждем с верой и ждем с сомнением. Все чаяния наши исполняется, ибо Христос Сам об этом провозвестил: «И увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою» (Мф. 24, 30-31). Он явится вновь «во славе Отчей». В этом эсхатологическом ожидании Христа, новой встречи с Ним, заключается еще одна удивительная сторона сегодняшнего праздника. Мы ждем, Господи! «Ей, гряди, Господи Иисусе!» 

Сретение в переводе с церковнославянского языка означает встреча, встреча с Богом. На иконе эта встреча изображается в храме. Но храм, по символическому толкованию Святых Отцов, является не только местом, где совершается Литургия, храмом называется весь мир, вся вселенная в конечных судьбах Божиих. И сердце человеческое, душа человеческая тоже есть храм. Поэтому встреча может произойти везде, всюду. Бог ближе к нам, чем собственная шейная жила. Его Любовь может встретить нас в любой точке пространства и времени нашей земной жизни.             

В жизнеописании архимандрита Спиридона (Кислякова), подвижника-миссионера 20 века: http://hram-predtecha.ru/publikacii/article_post/rozhdestvenskiy-post---bremya-udobonosimoe-dlya-dushi. -   есть свидетельство о том, как он увидел в паломническом переходе на поле мышку и когда он на нее взглянул, то  в ней открылся ему Господь Иисус Христос. Когда же он прибыл на Афон и спросил духоносных монахов, не было ли явление прельстительным, то монахи засвидетельствовали, что это было истинное откровение Божие. Мы знаем, что Бог в Ветхом Завете являлся  в терновом кусте Моисею, в столбе песка, даже просто в тихом веянии ветра пророку Илии. В Новом Завете Он являлся в виде голубя и огненных языков. Христос открылся  Евстафию Плакиде между ветвистых рогов оленя. Господь может взять любое творение, близкое к человеку и явить свою горнюю славу. 

В православном богословии это называется катафатическим (от греч. kataphatikos – утвердительное) явлением нисходящей в мире славы Божией. Бог нисходит в этот мир через последовательные ступени своего творения, как по лестнице, которую видел Иаков, открывает Себя в этом мире через все, к чему прикоснулась его всемогущая  творческая Десница. И любящему взору, куда бы он ни посмотрел, - Бог открывался везде и во всем и всегда. Весь мир открывался, как лик Божий. 

Посмотрите на любящих людей. Если оно подлинно любят друг друга, то они друг другу говорят слова очень похожие на те, которые святые  прилагают к Богу. Им тоже открывается в этом мире только пока еще не слава Божия, а слава человеческая, образ Божий друг в друге. В облаках они видят очертания лика возлюбленной, в пенистых морских волнах они ощущают ее кудри, в дуновение ветра ее дыхание. Один русский поэт в скрипе тележных колес почувствовал скрип костей своей возлюбленной. Во всем и всегда для любящего сердца открывается образ любимого. Но если нам совершенно ясно, что Бог открывается в этом мире, то, как же может человек, пусть и любящий, говорить так возвышенно о другом?  Порой влюбленные транслируют в мир весьма самоуверенные заявления:  «весь мир дышит для меня как дышит моя любовь» «Все, что в этом мире есть - это отражение моей любви» и т. д.  Любви к человеку, а не к Богу. Что это значит? 

Это значит, что земной мир был сотворен Богом не только в пределах своей славы, но и как образ человеческий, как «второе тело» человека. Любой человек, сотворенный по образу Божиему, изначально имеет великую славу. Эта слава такова, что она подобна Славе Божией. Подобна, но не равна по природе. Она отражается во всех свойствах, явлениях и феноменах этого мира. Любящее сердце проникает в эту тайну и ему открывается не только Слава Господня в мире,  но и человеческая красота, человеческая святость, предназначенная Богом раскрыться в земных пределах. Мир отражает всех нас, мир отражает каждого из нас - мы в нем, а он в нас. Любящий взор везде находит любимого. Поэтому он относится к этому миру как к высочайшему священному дару. Этот мир есть чаша, в которую вливается жизнь Божия, Тело и кровь Христова, тот сосуд, из которого изливается Любовь. Отсюда, из такого мироощущения исходит всепрощение святых, их любовь к каждой твари, к каждому грешнику. Именно отсюда происходит преодоление трагического чувства одиночества, обладающего всякой душой живой, когда она начинает, не только есть и пить, но и задумывается о судьбах и смыслах своей жизни и всей вселенной. Именно здесь мы открываем тайну не как секрет, а как проникновение нашего сердца в жизнь Божию. Какая же это тайна? В мире возможно человеческое счастье. 

Господь сотворил удивительный мир  - каждая точка пространства открывает дверь в другое сердце, значит и в мое. Каждая точка мира - это есть сердце Христово, соединенное со всеми и во всех. От любого явления мира, от любого предмета, вещи исходит сиятельные лучи к другим. Все в мире взаимосвязано, все действительно соединено Кровью Христовой, телом Его. Как сказано в одном священном песнопении, что Господь пришел «соединить расстоящиеся естества» не только Бога и человека, но и всего мира. Собственно, это и есть праздник Сретения…