«Печаль многих убила, а пользы в ней нет» (Сир. 31, 25)

Меньше всего хочется, чтобы  предостерегающие слова звучали как обвинение конкретным взрослым – пострадавшим и несчастным. Пусть будет благословенна память всех жертв этой трагедии, всех, кто попал в беду. Но мы считаю, что мы обязаны об этом говорить. 

Революции не всегда совершаются в «десять дней, которые потрясают мир» (Джон Рид). Повсеместный мировой переход от кочевого образа жизни к оседлому - от пастбищ и шатров к плугу и городам - длился не один век. Промышленная революция охватила период почти в два столетия. Самый печальный ее итог – гибель «крестьянской цивилизации» во всем мире, особенно «ярким» был ее закат в России. Советская власть постаралась, чтобы «прощание с Матерой» (В. Распутин)  русские люди запомнили надолго.

Сегодняшняя постиндустриальная «третья волна» технологий, начавшаяся в 20 веке, спровоцировала во всем мире глобальные социальные изменения, вызывающие сотни фобий, массовые нервные срывы, суицидальные комплексы, молодежные деструктивные субкультуры, масс-медийную стандартизацию личности, тяжелые подростковые кризисы,  приводящие к расстрелу одноклассников, депрессии и глубинные ноогенные неврозы. И это еще просто сказано. Одним из социологически зафиксированных «симптомов» этого глобального техно-информационного перехода является деструктивная реформация семейных отношений и переосмысление фундаментальных понятий «человек», «общество», «народ», «родина», и как следствие, изменение отношения к  самому  феномену индивидуальной жизни, личного самосознающего бытия. Право на эвтаназию и споры о возможности по воле родителей отключить  аппаратуру, искусственно поддерживающей жизнь ребенка в состоянии «овоща», из этой темы.

Мы уже не раз писали об этом на нашем сайте. Мир живет на гребне третьей технической волны, скорей всего не на самом ее пике, но все же достаточно высокой, чтобы почувствовать любому горожанину перемены в своей жизни, даже на бытовом уровне. Эту техно-революционную волну еще попросту называют – всеобщей компьютеризацией, что верно лишь отчасти. Она несет с собой, как мы уже писали,  не только гигабайты информационного мусора, но и множество социальных изменений по большей части деструктивных. И первый ее удар на себя принимают дети, ибо они, завороженные высотой и мощью этой волны, без оглядки бросаются на ее «пенные» гребни. Причем родители чаще всего и не догадываются, что их ребенок, буквально, «тонет» в этом информационном море; испытывает тяжелые психологические перегрузки. Дети, живые «лакмусы», они первыми отзываются на боль и несовершенства мира. У взрослых уже есть привычка нечувствовать, приобретенный с годами низкий психологический «болевой порог».  У подростков ничего подобного еще нет. Они «сплошное сердце», даже если взрослым кажется, что они ведут себя холодно и бессердечно. Чаще всего это защитная реакция души. Словом, речь у нас пойдет о подростковом суициде. Перед тем как перейти к основному изложению, необходимо пояснить, что подростковый суицид не единственный деструктив, принесенный новой волной НТР, вместе с ним в черный список следует вписать: подростковую агрессию (вплоть до расстрела собственных одноклассников), подростковую гиперактивность, подростковую депрессивность, подростковый инфантилизм, патологическое неумение налаживать глубокие и длительные социальные связи офлайн, то есть «вживую», огромное число спонтанно возникающих молодежных культов, субкультур и фанатских клубов, всего не перечислить. Сегодня мы выбрали тему – подростковый суицид, как самый трагический способ для подростка найти выход из конфликта с миром, выплыть из информационного моря гигабайтов и  остаться «победителем», пусть и посмертно, пусть и «назло всем»,  оставляя взрослым одним копаться в  жизненной клоаке. Без него.

В 2012 – 2013 годах по России прокатилась трагическая волна подростковых самоубийств. Вспышки на солнце и магнитные бури тут ни при чем. У нас по-прежнему первое место в Европе по подростковым самоубийствам — по данным 2009 года, 22 человека на 100 тысяч населения. Чуть больше года назад уполномоченный при Президенте по правам ребенка Павел Астахов так прокомментировал ситуацию с детскими и подростковыми суицидами в России: «Это уже не эпидемия самоубийств, а государственная трагедия». Специалисты не первый год звонят во все колокола. Дети вешаются, спрыгивают с крыш, травятся — и никак не хотят поверить, что жизнь хороша и жить - хорошо. И входить в ожидающую их взрослую жизнь не хотят. Ясно, что причины подросткового (и старше) суицида вызваны не только техническим переформатированием социума. Они многочисленны, но мы постараемся в нашей статье сузить их до минимума, чтобы выделить из тьмы неизвестных перемен несколько самых важных, совершенно точно причастных к формированию у  подростков суицидальных стремлений. Но сначала несколько общих фактов.

Факты без комментариев.  Просто прочитайте до конца. Это минимальный список.

30 ноября 2014 года в Екатеринбурге покончила жизнь самоубийством  11 летняя девочка в собственной комнате. Психологи и родители во всем винят молодежную субкультуру Эмо, которой девочка была увлечена в последнее время.

В августе 2014 в Омутнинске в  благополучной  семье Тотмениных покончил с  жизнью  14 летний Денис.  В классе ребята к нему хорошо относились. Подросток оставил записку «Вы дождались, чего хотели». По словам знакомых, Денис был веселым и общительным мальчиком. Он мог за себя постоять. Психологи советуют в таких случаях, что «нужно больше уделять ребенку внимания, говорить с ним на языке чувств». Мертвому – припарка. Что-то не помогает.

В августе 2014 в Кирове покончил счеты с жизнью 16 летний учащийся ВГГ. Повесился. Родители и друзья утверждают, что у юноши никаких тяжелых проблем в жизни не было. А что тогда было?

18 апреля 2013 года в Кирово-Чепецке, вернувшись с работы, домой, мать обнаружила своего 14 летнего сына  мертвым. Подросток покончил жизнь самоубийстовом через повешение, предсмертной записки не оставил. За несколько дней до смерти он поссорился с любимой девочкой. По словам родителей, ранее мальчик суицидальных попыток не предпринимал и мысли о самоубийстве не высказывал. Обычный ребенок постсоветской России.

Основной причиной суицида Ирины совершённого в марте 2012 г. на юге Москвы, оказалось желание воссоединиться с любимой мамой, которая умерла от рака 3 года назад. Она отпросилась из школы и специально выждала момент, чтобы ей никто не помешал. Девочка повесилась, когда дома никого не было. После смерти матери Ирина замкнулась в себе, не смогла найти общий язык с отцом и мачехой.

Семилетний мальчик в феврале 2012 г. повесился в своей квартире. Выяснилось, что несколько лет назад он был свидетелем аналогичного самоубийства родного отца.

Схожий случай – самоубийство 16-летней жительницы Владивостока в апреле 2012 года.  Девочка покончила с собой, повесившись после занятий на ремне от куртки. Одной из основных причин самоубийства стал проваленный тестовый экзамен.

12-летний мальчик Д. в Туле в марте 2012 г. пытался повеситься на ремне, предположительно – из-за полученной в школе «двойки».

В Красноярском крае покончила с собой ученица 11 класса, повесившись на ремне. Семнадцатилетняя девушка жила вдвоем с матерью.  По словам близких: «Ничего в ее поведении не говорило об имеющихся проблемах».

В г. Семее в 2011 г. утопилась выпускница из-за результатов ЕНТ. Школьница мечтала учиться по гранту, но необходимых баллов не набрала. Уже на следующее утро она ушла из дома и отключила мобильник. «Адия – девочка была веселая, училась хорошо», – считают соседи.  

Поздно вечером 8 февраля 2012 г. на юге Москвы из окна 14 этажа высотного дома выпрыгнул 15-летний школьник. От полученных травм он скончался на месте происшествия. По предварительным данным, мальчик свел счеты с жизнью после ссоры с отцом. В предсмертной записке, которую обнаружили рядом с телом Филипьева, школьник написал, что всех любит и просит прощения у родителей, но хочет узнать, что будет после смерти. В конце подросток добавил: "Этого вы мне не сможете запретить".

Две 14-летние девочки покончили с собой, спрыгнув с крыши 16-этажного здания в подмосковной Лобне в феврале 2012 г. Очевидцы сообщили, что девочки прыгнули с крыши новостройки, взявшись за руки. В предсмертной записке школьницы написали, что пошли на этот шаг из-за прогула уроков и предпочитают умереть, чем выслушивать порицания. По одной из версий, подросток выпрыгнул из окна после ссоры с отцом – накануне его вызвали в школу и сообщили, что мальчик воровал мобильные телефоны у соучеников.

1 февраля 2013 года произошло самоубийство подростка в Якутске. Ученик седьмого класса школы № 19 ушел с занятий пораньше, а вечером родители нашли его повесившимся. Причины такого поступка школьника пока неизвестны.

 

Еще один семиклассник ушел из жизни  в феврале 2013 года в Амурской области. В школе и дома мальчика считали ранимым, обидчивым и замкнутым ребенком. Так как друзей у него было мало, школьник восполнял недостаток общения, посещая чаты и социальные сети. Причиной самоубийства могло стать как раз ограничение доступа к этим сайтам – его брат поставил на компьютер пароли, когда в дневнике подростка стали появляться двойки.

11 февраля 2013 года список трагедий продолжила. 15-летняя школьница в Москве. Её тело нашли возле высотного дома – по данным следствия, она выбросилась с 24-го этажа.

В Петербурге в марте 2013 года из окна многоэтажного дома выбросилась школьница. В момент трагедии мама погибшей находилась на суточном дежурстве. Утром она говорила с ребенком по телефону, «все было нормально».

В Калмыкии расследуется  самоубийство 10-летней девочки. 15 февраля 2013 года в одной из квартир жилого дома в Элисте повесилась 10-летняя девочка, учащаяся 5-го класса. По данному факту следственными органами Следственного комитета РФ по Калмыкии возбуждено уголовное дело ст.110 УК РФ (доведение до самоубийства)".

16 февраля 2013 года  в Москве покончила с собой школьница. Ее тело  было обнаружено около 18 часов в доме № 100 в Чечерском проезде. Причине неизвестны.

5 февраля 2013 года в селе Тамбовка Амурской области совершил самоубийство подросток. Тело ребенка было обнаружено в гараже, подросток повесился на буксировочном тросе для автомобилей. По предварительным данным, на теле ребенка не обнаружено следов насильственной смерти.

В апреле 2012 г. в одной из станиц Ставропольского края был обнаружен повешенным 17-летний подросток В.. С места происшествия изъята предсмертная записка, в которой мальчик сообщил, что причиной его ухода из жизни явилось расставание с девушкой.

В марте того же года 14-летняя Ю. выбросилась из многоэтажки на западе Москвы. Накануне самоубийства девушка написала, что если её бросит любимый, то она отправится в рай.

В январе 2012 г. 15-летние мальчик и девочка, Н. и Г., бросились с 16-го этажа в одном из городов Подмосковья. По данным СМИ, подростков толкнули на это сектанты. Местные жители полагают, что причиной трагической смерти Н. и Г. могли быть угрозы от представителей сатанистской секты. Внимательно изучив письма ребят в социальных сетях, следователи пришли к выводу, что Г. постоянно угрожали сатанисты. Общение через социальные сети несло в себе деструктивный компонент и подталкивало подростков к гибельному шагу, делая их пребывание в Интернете невыносимым.

Другой подобный случай произошёл в ноябре 2011 года. Трое подростков, участвовавших в оккультных сборищах в одном из городов Новосибирской области, покончили с собой, чтобы принести жертву «покровителю». Предварительно договорившись о суициде, они повесились с разницей в несколько дней. Настоятель местного православного прихода уверен, что молодые люди попали под влияние оккультной группировки.

В настоящее время всё чаще встречается суицид как реакция на учебную ситуацию. В апреле 2012 года 18-летняя В. свела счёты с жизнью, не выдержав напряжения и усталости накануне тестирования. На кухне рядом с телом старшеклассницы нашли учебники, которые та изучала перед смертью.

10 февраля 2013 г. в Красноярске 11-летняя девочка обнаружила в коридоре квартиры 12-летнего брата, висевшего в петле. По словам родителей, ранее подросток намерений совершить самоубийство не высказывал, о ссорах и конфликтах с одноклассниками им также ничего не известно.

12 февраля  2013 года попытку суицида предприняла 16-летняя девушка, прыгнувшая с балкона 8-го этажа жилого дома в Кемерово. По предварительным данным, она решила покончить жизнь самоубийством из-за конфликта со своими знакомыми. К счастью, девушка осталась жива, получив серьезные травмы.

14 февраля  2013 стало известно о гибели ученика 11-го класса в Зырянском районе Томской области: житель села Иловка обнаружил 18-летнего сына повешенным в сарае. В изъятом сотовом телефоне юноши была обнаружена запись о том, что он не воспринимает материал по алгебре, у него ничего не получается, учительница постоянно на него кричит, ему все это надоело, и он не может больше этого терпеть.

15 февраля 2013 года в Москве девушка 15-ти лет выпрыгнула с 16-го этажа дома на Херсонской улице. По предварительным данным, девушка провела вечер с друзьями, рассталась с ними, а через некоторое время они нашли ее мертвой на мостовой.

В Нижегородской области, когда 14-летний восьмиклассник В., поругавшись с одноклассниками, решил покончить жизнь самоубийством. Придя домой, В. даже не стал разговаривать с мамой, сославшись на плохое настроение. Пока мама говорила по телефону с его отцом, школьник вышел на балкон и спрыгнул с 4 этажа вниз. С переломом позвоночника и тяжелой травмой головы мальчика доставили в центральную районную больницу.

9 февраля 2013 года в Красноярске 12-летний школьник повесился без видимых причин. Мальчик воспитывался в полной благополучной семье. Никаких намерений совершить самоубийство он не высказывал, о ссорах и конфликтах с одноклассниками также ничего не известно.

11 февраля 2013 года 15-летняя московская школьница Диана Сивакова выбросилась с 23-го этажа высотного дома. Незадолго до гибели девочка обсуждала с родными и одноклассниками эпидемию суицидов среди российских подростков.

Летом 2013 года 16-летний школьник из Ростова-на-Дону покончил с собой после уроков, спрыгнув с балкона многоэтажки. Предположительно причиной стала ссора с матерью.

Повесился 18-летний подросток у себя дома в селе Чердаты Томской области. По данным правоохранителей, семья школьника была благополучной. Проблем в школе также не было.

13-летнего школьника обнаружили повешенным у себя дома в городе Хадыженск Краснодарского края. Видимых причин для самоубийства не было.

16 февраля — еще пять жертв. Одну из самоубийц с перерезанными венами удалось спасти.

В прошлом году в Мордовии с жизнью покончили трое подростков. Первая трагедия случилась в январе. Несовершеннолетние учащиеся Ардатовского аграрного техникума им. Пожарского попытались свести счеты с жизнью. В итоге один из подростков скончался. Все подростки систематически без уважительных причин пропускали занятия, особого интереса к учебе не проявляли, злоупотребляли алкоголем. И это практически никого не волновало.

Следующий трагический случай произошел в мае прошлого года в г. Краснослободском. Добровольно расстался с жизнью 17-летний учащийся аграрного колледжа.

В августе в дачном домике, недалеко от села Куликовка Октябрьского района Саранска, счеты с жизнью свел 16-летний юноша.

В мае 2012 г. в одном из городов Свердловской области произошёл суицид 16-летнего подростка. Мальчика нашли повешенным. По предварительным данным, смерть наступила в результате самоубийства, причём перед его совершением подросток употреблял спиртное. Незадолго до произошедшего молодой человек был на похоронах своего 18-летнего друга, который повесился.

В Улан-Удэ в начале 2013 года с 7-го этажа поликлиники спрыгнула 14-летняя воспитанница интерната. В другом районе республики после ссоры с отцом повесился мальчик, которого родитель отругал за выпивку на дискотеке.

Это далеко не полный список самоубийц-подростков за 2012-2015 год. В среднем в стране ежегодно убивают себя более 200 детей и полторы тысячи подростков. В 2015 году число подростковых самоубийств не уменьшилось, но в  СМИ  о них стали писать намного реже и осторожней. Наконец-то журналисты (хотя бы часть!) поняли, что описывая подростковые суициды, даже с благой целью, они только увеличивают суицидальную «заразу».

Трагедия или блажь? Комментарии без фактов.

О самоубийстве писали многие святые отцы, известные своими проповедями современные священники и монахи, миряне-философы и психологи. Среди них - святитель Иоанн Златоуст («Письма к Олимпиаде»), Игумен Никон (Воробьев), архиепископ Иннокентий Херсонский, преподобный Иоанн Лествичник, святитель Феофан Затворник, старец Паисий Святогорец, преподобный Анатолий Оптинский, преподобный Нил Синайский, святитель Игнатий (Брянчанинов), святитель Тихон Задонский, преподобный Марк Подвижник, епископ Тамбовский и Мичуринский Феодосий, священник Афанасий Гумеров, насельник Сретенского монастыря, игумен Иоанн Самойлов, протоиерей Игорь Гагарин, философ Иван Ильин, узник немецкого концлагеря и психолог Виктор Франкл, иеромонах Макарий (Маркиш), протоиерей Димитрий Смирнов, протоиерей Алексий Уминский, священник Александр Хлебников, священник Алексей Федянин и многие другие. Обилие духовных писателей, раскрывавших тему суицида, говорит о том, что она не так проста и очевидна, как кажется, на первый взгляд. И обсуждать ее в условиях обезличивающего мегаполиса должно и нужно.

Что говорит современная наука о суициде?

На протяжении веков ученые стремились дать теоретическое обоснование суицидальному поведению, в настоящее время нет единой теории, объясняющей природу самоубийств, причины и мотивы суицидального поведения. Среди множества концепций выделяются три основные концепции суицида: психопатологическая, психологическая и социологическая.

Психопатологическая концепция исходит из положения о том, что все самоубийцы — душевнобольные люди, а суицидальные действия — проявления острых или хронических психических расстройств. В целом статистически достоверная связь между суицидальным поведением и конкретными психическими расстройствами не выявлена. Тем не менее, для некоторых патологических состояний и расстройств, например для острого психотического состояния и для депрессии, суицидальный риск выше.

Социологическая концепция исходит из того, что в основу суицидального поведения закладываются снижение и неустойчивость социальной интеграции, а самоубийство во всех случаях может быть понято лишь с точки зрения взаимоотношений индивида с социальной средой, при этом собственно социальные факторы играют ведущую роль.

По мнению представителей этой концепции, большинство суицидальных действий направлены не на самоуничтожение, а на восстановление нарушенных социальных связей с окружающими. Это в первую очередь относится к суицидальным действиям подростков, поскольку они направлены обычно не против своей личности, а против окружения, против ситуации, сложившейся в определенной социальной группе. Речь идет не о покушении на самоубийство, а лишь о применении суицидальной техники для достижения цели.

Большинство ученых-социологов считают, что социальная структура и жизненные ценности могут оказывать существенное влияние на уровень опасности совершения суицида. Французский социолог Э. Дюркгейм доказал, что этот уровень напрямую связан с социальной интеграцией человека — то есть степенью, согласно которой индивид чувствует себя частью большой группы. Э. Дюркгейм считал, что самоубийство более вероятно, когда человек испытывает недостаток социальных отношений, особенно, когда такая проблема встает перед ним внезапно.

Психологическая концепция отражает точку зрения, согласно которой в формировании суицидальных тенденций ведущее место занимают психологические факторы. Сторонники этой концепции считают, что самоубийство — это преобразованное (направленное на себя) убийство.

Самоубийство в детском возрасте побуждается гневом, страхом, желанием наказать себя или других, нередко суицидальное поведение сочетается с другими поведенческими проблемами, например прогулами школы или конфликтами. Психологическими особенностями детей и подростков группы риска являются впечатлительность, внушаемость, низкая критичность к своему поведению, колебания настроения, импульсивность, способность ярко чувствовать и переживать.

Мотивы и причины самоубийства связываются, прежде всего, с потерей смысла жизни. В. Франкл (1990) указывал, что связанная с этим экзистенциальная тревога переживается как ужас перед безнадежностью, ощущение пустоты и бессмысленности, страх вины и осуждения. А.Г. Амбрумова и ряд других исследователей расценивают суицидальное поведение как следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях микро социального конфликта. Э. Шнейдман (2001) предлагает рассматривать суицид с точки зрения психологических потребностей. В соответствии с его теорией, суицидальное поведение определяют два ключевых момента: душевная боль, которая оказывается сильнее всего остального; состояние фрустрации или искажение наиболее значимой потребности личности.

Как и следовало ожидать, современная наука называет множество причин депрессий, неврозов, суицидов, но молчит о религиозной дезориентации современного человека, об утрате духовных векторов в его жизни. Один Виктор Франкл, основатель логотерапии — метода экзистенциального психоанализа, да и вся его школа,  тут дела не поправят.

Что чувствует подросток в своем темном одиночестве?

Как правило, подростки, которые совершают попытку покончить с собой, психически больными не являются и представляют опасность исключительно для самих себя. Большей частью они находятся в состоянии острого эмоционального конфликта, от чего в течение короткого промежутка времени думают о самоубийстве. Весь вопрос: почему о самоубийстве, а не о том, чтобы отойти подальше от этого конфликта, например, бросить все и уехать куда-нибудь в неизвестном направлении?  Лишь у очень небольшого числа молодых людей наблюдаются серьезные химические и физические нарушения мозговой деятельности, в связи с чем их поступки и ощущения могут в течение долгого времени отличаться неадекватностью.

Тоску и боль. Боль вообще единственное, что ему дает ощущение, что он еще живой. Но зачем он живой — он не понимает. Он в этом состоянии пытается жить. Он встает с утра. Он отвечает на вопросы, почему не съел завтрак, почему не надел шарф, сколько он еще будет играть в свои «стрелялки-бродилки», доделал ли «домашку» по физике или лег спать, и почему он разговаривает в таком тоне. В этом состоянии он слушает в школе, что Гоголь в образе тройки изобразил Россию, упреки, что сколько раз вам повторять, чтоб вы услышали - вы же ГИА не сдадите, тогда на десятый класс можете не рассчитывать, никто вас таких не возьмет, пойдете улицы подметать. В этом состоянии он слушает, что достал, что никто с ним никогда никуда не пойдет, потому что он «ботан». Или жирная. Или «хипстер». Иногда его бьют. Иногда ему кажется, что его бьют, потому что всякое соприкосновение со внешним миром кажется ему ударом по лицу. Он не хочет смотреть на себя в зеркало — он себе противен. Одна сплошная боль, один сплошной прыщ. Я — проблема. Меня не должно быть. На улице, может быть, весна, воробьи орут на кустах, солнце жарит, ручьи текут, капель. Но это все не радует, только оскорбляет: смотри — всем хорошо, а тебе плохо. Это не для тебя. Ты не можешь радоваться, не заслуживаешь весны. «Не для меня пришла весна» Никогда таких слов не слышали? В это время школа подводит итоги и выясняет, что ты весь год бездельничал и заслуживаешь теперь быть извержен во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубовный. Собраться с силами, разобраться с долгами — так нет никаких сил, только лечь и накрыть подушкой голову. Осуждение, домашние разборки, что дальше — неизвестно, кажется, что ничего хорошего.

Психолог Марина Виноградская комментирует это тяжелое состояние подростка:

У подростков нет умения решать проблемы, нет навыка это делать. Есть только ощущение вины, с которым как раз делать непонятно что. Нет чувства перспективы: подросток живет сегодняшним днем, и всякое завтра для него — за какой-то туманной завесой, в следующем веке. Если несчастная любовь — значит, никогда больше не будет ничего хорошего, и глупо его разубеждать: в твоей жизни еще будет другой человек, ему не надо другого, ему надо этого, и немедленно. Подросток еще не научился понимать, что вот рядом другой человек, и он тоже чувствует что то: подросток захвачен бурей своих чувств так, что другие не существуют — или их переживания где-то далеко-далеко, за полярным кругом: ну да, мама горевать будет, но у нее же своя жизнь… поплачет и утешится… от меня одни проблемы — без меня всяко лучше… Он совсем не понимает этого — как мама потом будет смотреть на его изгрызанные карандаши и старые футболки, чем будет жить, как сможет дышать, есть, пить.

У него в жизненном запасе еще совсем мало тех мощных взлетов счастья, которые вспоминаешь всю жизнь, благодаря которым появляются силы жить дальше. Часто нет первого поцелуя — а то вместо него скомканный, пьяный, постыдный. Нет ощущения «мы одно», которое бывает, когда по-настоящему любишь. Нет этого смешного, розового, поросячьего счастья — держать на руках своего грудного ребенка. Ведь по-настоящему нас удерживает в жизни только любовь — любовь к миру, к своему делу, к окружающим людям, к родным и близким. Еще чувство долга, но оно справляется хуже.

Подростки находятся под сильным давлением. На них давят обстоятельства, школа, родители. Родители тоже под давлением. На них давит работа, квартирный вопрос, долги, кредиты, работодатели и общественная жизнь, дающая мало поводов для оптимизма. Они страшно заняты, и от детей им нужно одно: чтобы они учились хорошо, убирали в комнате, не болтались на улице — и не создавали проблем. А можно ли это назвать любовью к детям?

Подросткам, которые задумываются о суициде, обычно некуда пойти. Родители бьют — что делать? Терроризирует компания в соседнем дворе — куда деваться? К кому идти со всеми своими вопросами о смысле жизни? Кому жаловаться на то, что ты страшная уродина и тебя никто не любит? Куда идти после школы, если в поселке ни работы, ни училища, а семья даже денег не даст? Как жить, если всем на тебя наплевать? Как жить после унижения?

Несуразные, нелюбимые, неумелые подростки выходят в большой мир, который совершенно им не рад. Он требует, чтобы они сдавали ЕГЭ, чтобы ввязывались в конкурентную борьбу, чтобы были крутыми, сильными, успешными. Чтобы получали профессию и хорошо зарабатывали. Даже когда они встречают любовь — они быстро начинают изобретательно, по-взрослому мучить друг друга ревностью, придирками, обидами, невнимательностью.

Откуда дует ветер смертный?

Мы для написания нашей статьи проштудировали множество работ по теме подросткового суицида, как в бумажном варианте, так и в сетевом. Всех, буквально, всех без исключения авторов статей (кроме нескольких церковных журналистов) объединяет одно умозаключение. В общем виде оно звучит так: «Весь ужас ситуации в том, что абсолютное большинство погибших подростков - из нормальных семей, где детей действительно любили. Все подростки и их родители не состояли ни на каких учетах. Ребята характеризовались крайне положительно. Педагоги доказывали, что дети были нормальными учениками со средней успеваемостью». Как нетрудно заметить, авторы отметили «нормальность семей», «положительность характеристик» погибших ребят, «нормальность» их успеваемости в школе и прочие «нормальности», но ни один из авторов не задался вопросов: а были ли эти подростки верующими? Из каких они семей - церковных или далеких от духовно-практической  жизни Церкви? Вопросы эти главные! По разным косвенным свидетельствам, можно с достаточной точностью сказать, все дети, наложившие на себя руки, были не из православных семей и не имели ни опыта исповеди, ни приобщения к евхаристической жизни Церкви. Казалось бы, вот же она панацея  от трагедий подросткового суицида, но есть одно большое-пребольшое «НО». Чтобы воспринять этот духовно-благодатный опыт и не дать ребенку довести себя до петли или прыжка с крыши, взрослым необходимо самим жить церковно-приходской жизнью не один год; самим принимать участие в праздниках, в литургическом общении, в общих молитвах; строить свою жизнь на основании Заповедей и круга правил церковных традиций, в том числе и календарных. Но, когда в дом пришла беда и ребенок уже стоит на грани суицидального срыва, резкая религиозная переориентация родителей, как это ни странно звучит, может только подтолкнуть ребенка к трагическому шагу, ибо сил для жизни, для нового у него просто нет. Взрослые обращаются к Церкви в последний момент и тащат свое безвольное чадо на исповедь, на причастие, учат с ним молитвы, ходят по храмам, начинают ездить по «старцам». Другими словами, они жмут на все педали, форсируют события со страшной силой, понимая, страшась, что не успели, в надежде, что можно наверстать упущенное время «Упущенное» наверстать можно, только не в такой нервной спешке и без принуждения. Для бедного подростка православное фонтанирование родителей становится еще одним тяжелым испытанием. Действительно, борясь за душу собственного ребенка, родителям необходимо будет оставить множество своих эгоистических устремлений, защитных психологических наработок, им придется распрощаться навсегда с «жировыми отложениями» самости. Это трудно. Это сложно и непривычно. Гораздо легче обвинить школу, общество, молодежные субкультуры, интернет, видео-игры, сотовую связь, климат, даже себя. Да, обвинить во всем себя, но ничего больше не делать! Ведь намного проще отправить ребенка на беседу с психологом, с конфликтологом, в реабилитационный центр, в «Артек», в спортивную секцию, в конце концов, к «бабушке в деревню», но только ничего кардинально не менять в отрефлексированном ежедневном обиходе, в «устаканившемся» графике своей жизни. Но Христос не может прийти в семью мимоходом. Его нельзя «поселить» в красном углу рядом с телевизором и на этом успокоиться. Сын Божий, если по-настоящему входит в нашу жизнь, то занимает в ней не центральное место нравственного вектора, а становится самим воздухом, которым дышит человек, одушевляется вся семья. «Иго мое благо, а бремя мое легко есть», - возвещает Христос. Но на первых порах все же «бремя» и «иго»! Иго — символ повиновения (3 Цар. 12, 4) и стеснения (Втор. 28, 48) и закон также называется игом (Деян. 15, 10; Гал. 5,1). А для современного человека добровольно себя  стеснить, поставить под высокий нравственный закон всю свою жизнь изначально очень непростая задача. Наскоком, авралом тут ничего не сделаешь, только навредишь. Поэтому-то, панацеей церковно-благодатная жизнь, жизнь семьи во Христе, когда подросток находится на грани суицидально срыва, может стать, но не так быстро, как того требует драматизм ситуации. В нашу задачу не входит дать всесторонние и практические рекомендации по выходу семьи и подростка из состояния душевно-суицидального кризиса. В статье мы только отмечаем, что сама по себе налаженная не как механизм, а как экосистема - жизнь семьи в Церкви, становится мощной защитой от современных  психологических перегрузок, ведущих к самоубийственным намерениям. Как показывает опыт, без практики церковно-приходской жизни, множество усилий семьи по нескатыванию ребенка в суицидальное болото, не дают никаких гарантий. «Нормальные» дети, «нормально» общаясь, «нормально» учась,  вдруг начинают совершенно «нормально» резать себе вены, глотать горстями таблетки, пить уксус или лезть  в петлю.

Кто виноват?

«Виноватых» можно перечислять долго и со «вкусом», но нужно, прежде всего, сказать, что родители в суицидальных грехах своего ребенка «виноваты» скорей всего – в последнюю очередь. Специалисты по суициду в списке основных  причин в самоубивном стремлении называют обмирщенность семейных ценностей («потребительская корзина» на первом месте), постановку ложных жизненных целей, гиперопеку над ребенком, душевную разобщенность членов семьи. Кризис в межличностных отношениях, считают они,  являлся наиболее значимой причиной для 68 % от всех случаев подросткового суицида. На втором месте специалисты ставят социальную среду, в том числе и виртуальную,  банальное неумение преодолевать жизненные трудности, лень, безответственность, нетерпимость и категоричность взрослых, безделье и так далее и тому подобное.

Можно исписать в поисках «виноватых» целые страницы, но давайте поставим вопрос: а что, полсотни лет назад, не было пустых семейных ценностей, люди не жили в «эпоху потребления», не существовало деструктивной социальной среды, родители были всегда терпеливы и предупредительны, у них было больше времени почитать детям книжку, поговорить с ними по душам, никто не мучился от депрессий и «аутоагрессии»? Да, вроде бы нет… Что же изменилось? Почему сегодня, а не пятьдесят лет назад и раньше, наши дети так легко прощаются со своей  жизнью? Почему они так мало дорожат этим чудом – даром личного бытия, радостью самосознания? Что их влечет с такой силой в кромешную тьму самоистребления? Почему они мечтают о «кнопке», которую можно нажать и навсегда исчезнуть не только физически, но и мысленно из памяти всех, кто их любит или просто знает.  

На вопрос, что именно определяет уровень самоубийств, ученые не могут дать однозначного ответа. Тут работают и генетика, и религиозные традиции, и многое другое. Как правило, разные факторы действуют вместе. Но для России одним из самых значимых является так называемая аномия. Это понятие больше ста лет назад ввел в оборот социолог Эмиль Дюркгейм. Эту теорию подтверждает мировая статистика самоубийств. В числе лидеров в последние годы оказались такие разные страны, как Россия, Украина, Белоруссия, Латвия, Литва, Казахстан. Разные культуры, разные религии, но общее — переживания из-за глобальных мировых перемен, вызванных третьей волной НТП.

Итак, мудреное слово произнесено – аномия! Его стоит запомнить, ибо оно лаконично и точно отражает глубинную суть не только подросткового суицида, но и других деструктивных социальных изменений. Впрочем, почти и не важно, каким словом мы назовем эту всеобщую болезненность души в момент исторического слома. Просто надо же как-то нам ее назвать, пусть будет – аномия.

Аномия (фр. anomie — отсутствие закона) — нравственно-психическое состояние индивидуального и общественного сознания, характеризующееся разложением системы ценностей и этических  норм. Состояние аномии характерно для общества в периоды смут и перестроек, когда многие его члены утрачивают доверие к существующим общественным ценностям и социальным институтам.

В современной социологической науке аномия трактуется как состояние, характеризующееся отсутствием цели, самопознавательных актов  или этических ценностей у отдельного человека или общества в целом, дезорганизация общественного сознания и поведения.

Аномия заявляет о себе присутствием также постоянно расширяющегося спектра социальных отклонений в области пола. К числу легко наблюдаемых и легко определяемых индикаторов аномии можно отнести: социальный хаос, смятение душ, туманность жизненных целей («главное для нас — выжить»), возрастание значимости материальных ориентации, как противоположных нравственным и духовным («нам сейчас не до духовных запросов») и т.д. В этом смысле аномия раскрывается как однозначно отклоняющееся, аномальное состояние социальной жизни. Аномия не выдумка кабинетных ученых, а фиксация скорбных процессов, повсеместно происходящих сегодня  в обществе,  с особой силой калечащих юные души.

Аномия представляет собой тотальное изменение индивидуальных или групповых ценностей, приводящее к разрыву межличностных отношений и социальному «вакууму. В этом смысле аномия близка к понятию «отчуждение». В ситуации, когда кардинальные изменения в экономической, политической и социальной сферах разрушают установленный порядок и сложившиеся социальные связи, человек оказывается в пустом социальном пространстве, лишенным ориентиров, т.е. ценностных и нормативных установок. Он сразу же начинает испытывать кризис ожиданий (надежд на будущее, стремлений). Происходит то, что можно назвать опрокидыванием традиционных норм, и одновременно утрачиваются ограничивающие нравственные рамки (укореняется вседозволенность). В итоге человек оказывается  «отчужденным». Каждый, стало быть,  сам за себя. И подросток – в первую очередь.

Не обнаружив устойчивых долговременных ориентиров, таких как вера в Бога, в загробное воздаяние (пусть это и кажется устаревшей, средневековой  мотиваций поведения) человек впадает в тупое состояние усталости от своего собственной жизни, «от борьбы за существование», за «пятерки», за «медаль отличника».  Причем эта усталость приобретает окраску неизбывности, непреодолимости, все видится в черном свете. Любая задача мерещится неразрешимой проблемой. Рефрен: «Я ничего не смогу и ни на что не способен». Никакие рациональные усилия, направленные на преодоление аномии (новые увлечения, спортивные секции, новые друзья, психотерапевтического лечение и т.д.), не приводят к стойким улучшениям. Происходит саморазрушение личности, рост пассивности, безразличия. И особенно стоит добавить, что все эти деструктивные, весьма стойки изменения, происходят в душе подростка не лавинообразно, а медленно, поэтапно, выявляясь лишь тогда, когда они, достигнув «точки кипения», приводят к тяжелым, порой трагическим поступкам. И родители спрашивают: «А почему это случилось? Ведь все же было нормально!»  Непредсказуемость аномии еще и в том, что сами подростки совершенно неверно оценивают свое  психологическое состояние. Им, чаще всего кажется, что у них как у всех. Но в том, то и дело, что аномия в моменты  подъема исторических волн поражает в большей или меньшей степени практически все общество, и особенно страдают от ее напора социальные институты, ибо они первые испытывают нехватку смыслов для оправдания собственного существования. И семья, как социальный институт, в том числе.

Согласно шкале Лоуи, аномия наиболее адекватно описывается 22 суждениями, среди которых есть, например, такие: «Будущее совершенно пусто для меня», «Все в мире угасает», «Как бы ты не старался, ты все равно в итоге придешь туда, откуда начал свой путь», «Все равно все умрут», «Жизнь не имеет смысла» и т.д.

Понятие «аномия» тесно связано с разработкой и обоснованием таких важных, но еще слабо разработанных понятий, как «одиночество» и «ценностный вакуум». Мы писали об этом подробно на нашем сайте в статьях «Душевный слом или ноогенный невроз православного идеалиста» (http://hram-predtecha.ru/publikacii/article_post/dushevnyy-slom--ili-noogennyy-nevroz-pravoslavnogo-idealista)  и «Одиночество: благословение или проклятие?» (http://hram-predtecha.ru/publikacii/article_post/odinochestvo-blagoslovenie-ili-proklyatie).   Одиночество, если далеко не всегда совпадает с аномией, то, по крайней мере, как бы обнаруживает при этом многие смысловые переходы и пограничные зоны. Сравнивая характеристики одиночества и аномии, легко понять, что одиночество предшествует аномии. Подросток сначала отчуждается, замыкается в себе, разрывает  глубокие сердечные связи, заменяя их множеством «смайликового», поверхностного общения в социальных сетях. В этом смысле аномия более глубокое отрицательное явление. С ней не получится справиться двумя-тремя походами к психотерапевту, покупкой нового мобильника, модных коньков, недельной поездкой на золотые пляжи Таиланда.

Особого внимания требует понятие ценностный вакуум. Оно означает мозаичность, хаотичность восприятия культурных или нравственных ценностей, эпизодичность следования им. В различных случаях подросток может подчиняться требованию родителей следовать их моральным принципам, например, пойти с ними в храм на праздник. Но в целом эти случаи внешнего повиновения  не складываются для него в единую систему поведения, они легко дробятся на составляющие и легко могут быть отброшены, ибо не цепляют ядро личности.  В жизни это означает поведение, отличающейся частой сменой убеждений, пристрастий, кумиров.  И при этом сменой, яростно  и «доказательно» аргументируемой. Вот откуда у наших детей «растут ноги» их сослагательности к молодежным субкультурам. Они сами по себе являются производным, отражением аномичных процессов в социуме. Субкультуры так же мозаичны, эклетичны, раздроблены, наполнены информационным, «белым шумом», как и сознание их последователей. Они «защищают» сознание подростка-аномиста от социального перегруза. Но за эту «защиту» подростку приходится расплачиваться еще большим погружением в аномистическое состояние, еще большей утратой самого себя.

По определению российских исследователей, аномия — «отсутствие чёткой системы социальных норм, разрушение единства культуры, вследствие чего жизненный опыт людей перестаёт соответствовать идеальным общественным нормам».  В следующей нашей статье мы поговорим с читателями нашего сайта более предметно о путях, «точках распада», по которым эта, в полной мере духовная болезнь, входит в нашу жизнь, нравственно дезориентирует  и ведет детей к суицидальному поведению.

В заключение приведем молитву, составленную святителем Димитрием Ростовским как раз для людей, страдающих от уныния-аномии:

Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, Отец щедрот и Бог всякаго утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей! Утеши каждаго скорбящаго, опечаленнаго, отчаявающагося, обуреваемаго духом уныния. Ведь каждый человек создан руками Твоими, умудрен премудростию, возвеличен десницей Твоею, прославлен благостию Твоею… Но вот посещены мы ныне Отеческим Твоим наказанием, кратковременными скорбями! – Ты сострадательно наказываешь тех, кого любишь, и милуешь щедро и призираешь на их слезы! Итак, наказав, помилуй и утоли печаль нашу; преложи скорбь на веселие и радостию раствори печаль нашу; удиви на нас милость Твою, дивный в советах Владыко, Непостижимый в судьбах Господи и благословенный в делах Твоих во веки, аминь.