Между Пермской и Вятской землей существуют давние духовные связи. В неблизком 1657 году в Москве на Поместном Соборе была учреждена Вятская и Великопермская епархия с центром в г.Хлынове. Как было сказано в соборном определении: «Страна, именуемая Вятка, отстоящи от царствующего града Москвы многим расстоянием, и есть оная страна и места имущи многочеловечны, и сего ради требует своего ей архиерея и пастыря».

Пермская епархия входила в состав Вятской вплоть до конца 18 века.

В 1780-1781 гг. по указу Екатерины II поселку Егошихинского завода был присвоен статус города. Новый город становится центром обширного Пермского наместничества. В 1796 г. Пермское наместничество переименовали в губернию. Но в главном губернском городе Перми не было архиерейской кафедры. В церковно-иерархическом отношении Пермь оставалась в зависимости от вятской кафедры. Поэтому на открытия пермского наместничества приезжал епископ Вятский и Великопермский Лаврентий II.

Открытие самостоятельной Пермской епархии произошло в царствования Павла I.  27 сентября 1799 г. Св. Синод делает доклад императору Павлу I об образовании Пермской епархии. В Казани рукоположили на пермскую кафедру архимандрита Иоана (Островского). Новый епископ именовался Пермским и Екатеринбургским.

С Пермским краем тесно связана и миссионерская деятельность нашего великого просветителя - Трифона Вятского (1546-1612). Преподобный Трифон родился  в Мезени и долгое время жил в пределах Пермской земли.  В Пыскорском монастыре он был пострижен в монахи. Слава, распространившаяся о Трифоне, стала его стеснять и он переселился на реку Чусовую. Здесь Трифон прожил восемь лет (в районе Нижне-Чусовских городков) и прославился как исцелитель. В январе 1580 г. Трифон прибыл в Вятку, где основал наш знаменитый Успенский мужской монастырь.

Путь к истокам

Преподобномученик Варлаам (в миру Василий Евфимович Коноплёв) родился в 1858 году в Юго-Кнауфском заводе Осинского уезда Пермской губернии в крестьянской семье старообрядцев-беспоповцев.

В автобиографии, в которой преподобномученик описал свои поиски истины и приход в Православную Церковь, он так рассказывал о себе: «На десятом году я выучился грамоте; молился с беспоповцами, со стариками и простолюдинами; когда стал приходить в возраст, полюбил читать Божественное Писание. Всё свободное время я отдавал чтению книг, покупая их или прося у других для прочтения. И постепенно стал разгораться во мне дух к Богу — я размышлял о вере, о расколе, о Православной Восточной Церкви, размышлял о священстве, без которого, видел, спастись нельзя. В этих думах я забывал всё. Ночью часто вставал на молитву перед иконами Господа Вседержителя и Пречистой Богородицы и молился усердно, горячо, со слезами, просил Господа: «Господи, открой мои очи, дай разуметь путь спасения; скажи мне путь, каким мне идти, научи творить волю Твою». И ещё просил указать, в какой Церкви и через каких пастырей благодать Святого Духа действует».

До тридцати пяти лет Василий был постоянно в размышлении о Церкви, стараясь уразуметь Евангельские, апостольские и прочие Писания, находя их зачастую несходными с писаниями о Церкви и священстве у старообрядцев. В это время он много путешествовал, посещал старообрядцев-беспоповцев, присутствовал на их беседах. Перелом в поисках истины совершил чудесный случай в неделю Всех святых, когда Василий уехал в Саратовскую губернию в старообрядческую обитель.

Там он усердно молился: «Милостиве Господи, как мне уразуметь о Церкви Твоей святой; не хочу быть раскольником, но не знаю, как уразуметь раздоры церковные, не знаю, какая половина ошибается, то ли старообрядцы что-то недопонимают, то ли Церкви Восточная или Греко-Российская погрешают. Господи, покажи мне чудо, разреши мои сомнения и недоумения; если Церковь Российская за перемену в обрядах не лишилась благодатных даров, то во время торжества духовенства на Белой Горе, во время их молебна, пошли, Господи, в это знойное время дождь обильный на землю, чтобы мне уразуметь, что через их пастырей действует благодать Святого Духа». И, действительно, по дороге домой он услышал разговор, что на Белой Горе среди торжественного молебна сошёл на землю обильный дождь.

В результате своих поисков Василий Коноплёв в 90-х годах XIX века через таинство миропомазания присоединился к Православной Церкви. Соединился с Церковью и его отец Евфим Тихонович — ему было тогда семьдесят пять лет — а также младшие его братья Антон и Павел с женами и детьми и семейство старшей сестры. Всего присоединилось девятнадцать человек.

В ноябре 1893 года Василий был пострижен в рясофор, и поселился на Белой Горе. Постепенно к нему стали собираться все желающие монашеского жития. К 1894 году собралось двенадцать человек. 1 февраля 1894 года Василий принял постриг в монашество с именем Варлаам, а на следующий день он был рукоположен в иеродиакона. 22 февраля во время освящения престола в малом храме во имя Святителя Николая его рукоположили в иеромонаха.

Еще в XVIII веке в этих местах были старообрядческие скиты. Однако «официальная» православная история этого места началась в 1891 году. В память о спасении цесаревича Николая от покушения в Японии на Белой горе установили большой крест (более 10 метров в высоту). В народе его так и прозвали – «Царский».

Белая гора: начало

Основанный им в начале 1890-х гг. в окресностях Кунгура Белогорский Свято-Николаевский мужской миссионерский монастырь к началу ХХ века имел огромную популярность среди православного населения урало-сибирских губерний России. Усвоив строгие организационные традиции афонского монашества, белогорские иноки успешно проповедовали среди местных старообрядцев.

Потрясающая красота природы, высокая духовная жизнь и самоотверженный труд братии привлекали в монастырь свыше 70 тысяч паломников в год. Один паломник-инок вспоминал: «Уставная служба в храмах монастыря отличалась торжественностью и глубокой умилительностью... После вечернего правила в храме свечи гасились, и вся иноческая рать, человек в пятьсот, едва шелестя мантиями, двигалась по направлению к раке с частицами мощей. Затем раздавалось мощное пение молитвы «Достойно есть» афонским распевом. При звуках молитвенного ублажения Божией Матери хотелось плакать».

Благодаря щедрым пожертвованиям благотворителей, монастырь за короткие сроки сумел создать развитую хозяйственную инфраструктуру и стать одним из крупнейших монастырей Урала. К 1910 г. братия монастыря превысила 400 человек.  Для сравнения:  число братии  в том же году в Троице-Сергиевой Лавре было около семисот.  Вершиной развития «Уральского Афона» стало завершение строительства на Белой горе величественного Крестовоздвиженского собора, освященного в июне 1917 года. Чтобы его воздвигнуть недалеко от Белой горы был построен кирпичный завод, откуда доставляли кирпичи для строительства величественного храма.

С этого времени отец Варлаам был назначен управляющим новостроящегося миссионерского монастыря на Белой Горе, получившего впоследствии название Уральского Афона. Он восстановил Православное уставное Богослужение и, памятуя, что монастырь миссионерский, поставил на должную высоту проповедь, которая звучала в нём утром и вечером. Ни одно богослужение не оставалось без поучения.

В 1913 году пермский священник Иаков Шестаков писал о батюшке: «Отец Варлаам — руководитель совести, это лицо, которому поручают себя люди — миряне, точно так же, как монахи, ищущие спасения и сознающие свою немощь. Кроме того, к отцу Варлааму, как вдохновенному руководителю, обращаются верующие в трудном положении, в скорбях, в часы, когда не знают, что делать, и просят по вере указания. Отец Варлаам отличался особой опытностью, аскетизмом, крепостью духа и детским незлобием. Молва о его мудрости росла; к нему стал стекаться народ со всей Пермской губернии, пошли даже инородцы из глухого Закамскаго края... Каждый, приходя к отцу Варлааму, выносит сильное незабвенное впечатление: в нём есть неотразимая сила. Аскетические подвиги и трудовая жизнь изнурили здоровье батюшки, но он никому не отказывал в совете. Великие таинства совершались в его тесной келье: здесь возрождалась жизнь, утихали скорби и текли слезы умиления и радости. Четверть века Белогородская обитель утешала страждущих.

В первых числах июня 1917 года в обители состоялось последнее величественное торжество — освящение Белогорского собора. Были посланы приглашения всем благодетелям и посетителям обители, а также отпечатаны и разосланы по всей России извещения о предстоящем торжестве. 2 июня в обитель приехал священномученик епископ Пермский Андроник (Никольский, память 7 июня); 5 июня стали прибывать в монастырь из окрестных селений крестные ходы с многочисленными богомольцами. Пройдя долгий путь при дневном летнем зное и пыли, они не выказывали утомления, лица многих были радостны, на них лежал отпечаток какого-то неземного состояния. Храмы не вмещали паломников, и богослужения совершались прямо под открытым небом; всенощные, панихиды или молебны — повсюду славилось имя Божие. И сама природа, казалось, внимала этому дивному зрелищу; не было ветра, свечи не гасли, так было тихо и хорошо.

Монументальный  Крестовоздвиженский собор, самый грандиозный в Пермской епархии, строился как на пожертвования частных лиц, так и за счёт самого монастыря, по отчётам монастыря за 1909 год, монастырь занимался хлебопашеством, скотоводством, пчеловодством и рыболовством, монастырь владел 580 десятинами земли, имел 40 коров и 9 прудов.

Красный  путь обители

Прошёл год со времени освящения собора. В августе 1918 года большевики захватили обитель. В главном алтаре собора красноармейцы разворотили и осквернили престол. В келье архимандрита Варлаама устроили отхожее место, а иконописную мастерскую превратили в театр, где монастырских мальчиков-певчих заставляли петь светские фривольные песни. Многие монахи были после зверских пыток убиты.

25 августа (по новому стилю) красноармейцы арестовали настоятеля монастыря архимандрита Варлаама и по дороге в уездный город Осу после  пыток его расстреляли, а тело  бросили в  р. Каму. Мученическую кончину приняли и многие монахи обители. Их имена: иеромонахи Сергий, Илия, Вячеслав, Иоасаф, Иоанн, Антоний; иеродиаконы Михей, Виссарион, Матвей, Евфимий; монахи Варнава, Димитрий, Савва, Гермоген, Аркадий, Евфимий, Маркелл; послушники Иоанн, Иаков, Петр, Иаков, Александр, Феодор, Петр, Сергий, Алексий. Могилы мучеников были скрыты властями и пребывают в неизвестности.

Существует немало документальных и устных свидетельств о том, как расправлялись большевики с белогорскими монахами. Монахов ставили в два ряда и расстреливали прямо на глазах у местных жителей Белой Горы. Кто пытался подойти или протестовал, в тех тоже стреляли. Хоронить не давали.  

Опубликованы воспоминания двух отшельниц Марии и Анны – духовных чад настоятеля Белогорского монастыря архимандрита Варлаама, подвизавшихся в 1918 г. недалеко от Белой горы. «Ослабев от голода, послушницы вышли из пустыньки и направились на Гору. Подходя к обители, они вместо братии встретили часовых, которые им сказали: "Уходите быстрее! Все расстреляны, никого нет, монастырь закрыт".

24 февраля 1919 г. войска генерала Вержбицкого выбили большевиков из Кунгура. Белая гора оказалась на освобожденной территории. 4 марта туда прибыл назначенный управляющим Пермской епархией епископ Борис (Шипулин). «…Увиденное и услышанное на Белой горе превзошло все ожидания. Уже были найдены тела иеромонахов Илии и Сергия с исколотыми штыками шеями, с размозженными черепами и прострелянными ладонями. Епископу сообщили следующее: 102 насельника Белой Горы были угнаны на окопные работы. В главном алтаре собора осквернили и разворотили престол, все имущество монастыря разграбили настолько, что из швальни было взято последнее шило. Та же картина разрушения и зверства оказалась в Серафимо-Алексеевском скиту. Из числа насельников было убито 9 человек. В Осе были обнаружены тела трех скитников – иноков Сергия, Исаакия и рясофорного послушника Павла. Их извлекли из ямы, залитой нечистотами. У этих мучеников размозжены головы, вырваны куски тела из боков, нанесено множество штыковых ран, надломлены голени…» (из статьи в белогвардейской газете «Освобожденная Россия»).

Известно, что в апреле 1919 г. епископ Борис инициировал расследование обстоятельств террора против духовенства в Пермской епархии, в том числе белогорской братии. Материалы работы следственной комиссии правительства А.В. Колчака рисуют наиболее полную картину зверств большевиков в отношении монахов Белогорского монастыря. Во время следствия иеромонах Белогорского монастыря Иосиф (Воробьев) показал: «Аресты преимущественно производились Осинской чрезвычайной комиссией и по ее распоряжениям. Между 8-10 октября 1918 г. Юго-Осокинской чрезвычайной комиссией были арестованы иеромонахи Иоасаф и Сергий, которые высказывали негодование Советам, называя комиссаров продажными душами, что и послужило причиной их ареста, а позже 6 ноября, по доставлении их в Осу, – причиной расстрела. Одновременно с ними было арестовано 6 монахов, из которых 3 бежали, остальные были отправлены большевиками в Вятку. Никаких мандатов и документов при арестах обвиняемым большевиками не предъявлялось и оставлено не было».

Из показаний ясно, что массовый арест монахов был произведен между 10-13 октября 1918 г. при совершении в монастыре всенощного богослужения. Общее количество арестованных в этот день было около 170 человек. Из них некоторые были мобилизованы красными, оказались на фронте и бежали оттуда, другие были взяты сибирскими войсками в плен на станции Шумаково, находясь на принудительных работах. Третьи скрылись и бежали во время отступления красных из Перми. Документы свидетельствуют, что число убиенной братии Белогорского монастыря и Серафимо-Алексеевского скита этой обители составляет не менее 45 человек, не считая настоятеля – архимандрита Варлаама. Еще 25 августа 1918 года он был арестован и расстрелян красноармейцами по дороге из монастыря в город Осу и брошен в р. Каму. Через несколько дней его духовной дочери, жившей в Перми, было открыто во сне место гибели отца Варлаама. Тело мученика нашли в указанном месте и похоронили на кладбище в Перми. 

Белогорские мученики прославлены в 1998 году как местночтимые святые Пермской епархии. Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Белогорский монастырь. Наши дни

С 1930 года на Белой горе был открыт лагерь для репрессированных и спецпереселенцев, годом позже открыт дом инвалидов. В 1941—1945 годы на Белой горе располагался реабилитационный центр для раненых и инвалидов Великой Отечественной войны. С 1946 по 1986 годы на Белой горе находился дом инвалидов Великой Отечественной войны, труда и детства. В 1980 году в Белогорском соборе вспыхнул огонь, который сильно повредил храм, в частности сгорели почти все купола храма.

Монастырь был передан Церкви еще в 1989 году и в настоящее время вновь действует; однако масштабы разрушений, произведенных в безбожные времена таковы, что восстановление обители продолжается до сих пор.