Поиск

Жертва на иконостас

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

Пожертвование на иконостас

Жертва на храм

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

На уставную деятельность

Мы ВКонтакте

4NOV_6480_01(42)

 — Ваше Святейшество, Вы уже сказали, что алкогольная угроза, она очень актуальна и важна, и что в деревнях, в малых городах люди буквально спиваются, что у людей нет работы, что люди не имеют никаких перспектив в будущем. И алкогольная угроза, на самом деле, как Вы сказали, является одной из самых актуальных как в России, в Литве, так и в других странах канонической территории Русской Православной Церкви. И вот такой вопрос,  скажите, пожалуйста, начать, с чего начать работу с этими людьми, и как Вы видите перспективы общецерковного служения таким людям?

— Мы все в самом начале и в Литве, и в России, и в Москве, везде, потому что 50 реабилитационных центров – это капля в море. Мы в самом начале. Есть уже какой-то опыт построения такого рода общин. Я знаю, что замечательно в этой области работает Владыка Мефодий, здесь присутствующий. У него есть большой опыт. И я думаю, что и съезд наш тоже был организован для того, чтобы его участники могли обменяться опытом и понять, как организация той или иной социальной работы осуществляется в разных местах. Я думаю, что сейчас не могу дать вам никакого такого рецепта, потому что всё зависит от местности, от финансовых возможностей, от того, с каким количеством людей придется работать. Но соответствующие направляющие указания разработаны и разрабатываются постоянно нашим отделом, и вся методика создания такого рода организаций существует. Самое главное, что бы я посоветовал, – начинать не в одиночку совсем, а с группой единомышленников. Создайте такую группу единомышленников, людей, больных этой темой. А потом обратитесь к Владыке Пантелеимону, к Владыке Мефодию, и когда те, к кому вы обратитесь, поймут, что имеют дело не просто с очередной такой теорией, а с реальностью – несомненно, будут вам помогать. В этом и заключается их служение.

maxresdefault

Священник Владимир, Москва.

— В общине нашей уже пять лет действует программа против абортов. Это то, о чем вы говорили. Ещё до официальной регистрации подворья мы начали заниматься этой деятельностью и помогать материально тем девочкам, которые отказывались от аборта из-за тяжелых материальных положений. За эти пять лет прошло чуть меньше 50 человек через эту программу, 50 спасенных жизней. Говорили про 27 организаций. При каждом храме очень просто организовать такую программу, она ничего не требует, потому что люди на это жертвуют с гораздо большей радостью, чем на всё остальное. Многие потом становятся воспреемниками этих детей, которые родились благодаря их участию. Но эти женщины, о которых вы сначала говорили, которые приходят с тяжестью совершенного когда-то греха, аборта, они тоже с радостью включаются в такую программу и помогают этим людям. И это позволило создать общину единомышленников вокруг подворья. И мне кажется, что просто в любом храме только попробовать начать с малого, мы тоже начинали с пяти человек, как это всё станет абсолютно возможным. А главное, если это будет во многих храмах, то это станет программой общецерковной, и получит очень большую известность. Нам тяжело, никому мы не отказали, сколько обращалось. Если начать хотя бы с московской епархии, тогда и известность будет значительно выше, и обращений выше. 

— Совершенно верно. Спасибо вам, что рассказали о делах, которые вы совершаете. Здесь я вижу необходимость связывать работу таких приютов с консультативной деятельностью учреждений, куда обращаются с просьбой произвести аборт. Потому что должен быть выход на тех, кто собирается сделать аборт. Если наши группы будут жить своей жизнью, и если туда будут обращаться отдельные особы, которые случайно узнали об этом от соседей, от бабушек, от матерей, то у нас такого охвата большого не получится.Я согласен, что должны быть разные организации, и более крупные, но и такие, как у вас. 10 человек в год – это очень хороший показатель для прихода. Святое дело, действительно, 50 жизней. По моей статистике за последний год во всей русской Церкви было спасено 15 тыс. жизней. 15 тыс. – это тоже небольшой вклад в демографию, но ведь 15 тыс. – это дивизия. Даже если мальчики и девочки, это много. Уже надо низко поклониться всем тем, кто работает в этой области. Но мы хотим, чтобы было не 15 тыс., а на порядки больше. И для этого нужно, я согласен, при храмах должны быть такие группы поддержки. Но должны быть и епархиальные центры, которые бы получали финансирование из епархии, чтобы государство или местные власти помогали. И чтобы у этих центров была связь с учреждениями, где производят аборты.

  73482545

— Часто приходится сталкиваться с синдромом выгорания в социальном служении. Люди активно помогают, берут на себя слишком много, днем и ночью отдают себя ближним. И в какой-то момент у них желание теряется, они не рассчитывают свои силы. Из опыта своего служения я вижу это по добровольцам, которые помогают онкобольным. Когда они видят своих пациентов, которые уходят, они прилагают колоссальные усилия и ничего не получается – они теряют веру. Что делать, чтобы не допустить такого выгорания? Как помочь людям, которые попадают в такую ситуацию? 

И хочется попросить ваших молитв о строительстве храма в городе Минске, в котором помогаем онкобольным.

— Спаси Господи. Во-первых, конечно, желаю вам успехов в строительстве, чтобы Царица Небесная сама соучаствовала в этом святом деле, потому что перед образом Царицы люди получают исцеление. Я был свидетелем таких чудес.

Теперь к теме выгорания. Это сложная тема. Я размышлял над ней, и не только в отношении социальных работников, даже в отношении некоторых священников, которые теряют энтузиазм через какое-то время, особенно сталкиваясь со скромными материальными возможностями для своей жизни, иногда под влиянием семьи, когда говорят: «Смотрите, как сосед живет, а мы тут в нищете».

Всё это происходит. Думаю, чтобы не выгорать, не нужно очень сильно и ярко гореть. Я вспоминаю своего духовного отца, митрополита Никодима, который говорил, что есть две возможности освещать пространство: вспыхнуть как лампочка, на которую подают высокое напряжение, и тут же потухнуть. Или гореть, не очень ярко, но долго. К сожалению, сам он пошел по первому пути, как вы знаете, и умер в 47 лет именно от шестого инфаркта, находясь на рубеже церковно-государственных отношений, защищая нашу Церковь от всех внешних тогдашних неприятностей.

Но вообще-то не нужно тлеть, но нужно гореть, но таким светом, которого бы хватило надолго. Если человек эмоционально очень сильно себя отдает, то он быстро себя расходует. Я задавал этот вопрос профессиональным врачам: как же вы оперируете? У вас же есть какой-то процент погибающих людей. Как вы всё это переживаете? Ответ был такой, что если включаться максимально эмоционально, то всего этого пережить невозможно. Нужно немножко дистанцироваться. Это не значит терять чувствительности. Сам факт участия человека в социальной работе свидетельствует о его добром сердце. Социальная работа не приносит ни денег больших, ни какого-то сверхпочета. Это уже определенный подвиг, свидетельствующий о расположении человека, о его жертвенности. Но не нужно сгорать на этой работе, потому что у всех нас ограниченные возможности.

Это справедливо не только по отношению к социальным работникам.

 10830_800

Это выгорание ещё связано с привыканием. Почему энтузиазм на первых шагах? Новая тема, она захватывает, горизонты появились. Человек начинает это пространство от своей личности до этого появившегося горизонта максимально заполнять реальными делами. У него яркая повестка дня. А потом он вроде сделал всё, и начинается рутина. Чтобы рутины не было, надо всегда ставить перед собой новые цели. Появление новой цели мобилизует человека. Это очень важно для руководителей, но это важно и для исполнителей. Потому что всегда есть пространство для развития. Никто не может сказать, что я достиг всего. Если покопаться в самом себе, то какое там достижение всего. Столько слабостей и неправильностей в жизни, и в профессиональных делах ошибки.

Но вот здесь в плане определения этих новых целей решающую роль должен играть руководитель. В первую очередь правящий архиерей. У него должно быть виденье ситуации. Он должен чувствовать атмосферу в регионе, чем живет народ, какие проблемы существуют. Он должен свое виденье передавать своим помощникам. А помощники должны в рамках этого виденья, добавляя собственное понимание ситуации и внося собственную экспертизу, уже мобилизовывать подчиненных людей. С тем, чтобы решать всё новые и новые задачи. Если есть динамичное развитие, никакого выгорания быть не может.

— Давыдова Алёна, руководитель патронажной службы Свято-Димитриевского сестричества города Москвы. Помощь ближним – это безусловно тоже проповедь. Помогая ближним, нуждающимся, видишь очень много боли и горя. Видишь страдания немыслимые, порой страдания тяжелобольных, видишь горе родителей по смерти младенцев и гибели невинных младенцев. Для верующего человека ответ более-менее ясен. А для тех людей, которые ещё не пришли ко Христу, бывает сложно понять, зачем это всё отпускается свыше, и бывает это препятствием на пути к Богу. Как можно помочь этим людям? Что отвечать на эти вопросы?

— Тема человеческого страдания является камнем преткновения для очень многих на пути к Богу. Почему это происходит? Потому что часто на пути к Богу мы отыскиваем интеллектуальные ответы на наши вопросы. Почему этих вопросов нет у глубоко верующего человека? Ведь он тоже из плоти и крови, у него тоже нервная система, он ведь тоже наблюдает страдания, в том числе страдания собственных детей и своих ближних. Почему у глубоко верующего человека нет кризиса веры при соприкосновении со страданием? Потому что у него есть реальный опыт общения с Богом. Этот реальный опыт общения является доказательством Божьего присутствия в жизни.

 

Это опыт общения с Богом в первую очередь через молитву, когда мы получаем ответ на нашу молитву – а мы получаем ответы на наши молитвы – это нас укрепляет. Человек, который не молится и просто говорит о том, что я не могу понять, почему этот ребенок страдает. Значит, Бога нет. Такому человеку часто невозможно ничего объяснить.

Но нередко эти люди, проходя через собственные страдания, соприкасаются с Божьим присутствием и становятся глубоко верующими людьми. Ответы на эти вопросы в рамках нашей земной жизни найти невозможно. Можно вот о чём сказать: ведь Бог же не создал мир, который работает как заведенный будильник.

Ведь он создал мир на основе определенных законов. И этот мир существует с высокой степенью автономности от Бога. Ведь не Бог водит по орбитам планеты, звёзды и галактики. Заложены законы. Заложена определенная программа развития, существования Вселенной. И Бог присутствует в нашей жизни настолько, насколько мы этого хотим. Вот в чем религиозный феномен.

Если кто-то говорит, что я не верю ни во что – живи как хочешь. А другой говорит: «Господи, я верю, помоги моему неверию, вступаю в общение с Богом и чувствую Божью помощь».

Поэтому всё то, что происходит в мире, существует на основе существующих законов, в том числе катаклизмы и страдания людей. Но если мы будем смотреть на этот мир только в рамках физического бытия, мы ничего не поймем. Вообще тогда невозможно понять, чем мы тут с вами занимаемся. Вообще, зачем всё делать? «Рвани ты от жизни всё, что нужно, там же всё, там лопух на могиле», – как говорил Базаров тургеневский, будучи нигилистом. Ничего нет? Так если ничего нет, то зачем мы всё это делаем? Некоторые говорят: во имя жизни следующих поколений. А почему жизнь следующего поколения более важная, чем твоего собственного поколения? Нескладушки.

Во имя существования человечества? А почему оно должно существовать, когда я умру? Материалистическая картина мира абсолютно нелогична, потому что она исключает из жизни самое главное – перспективу вечности. И вот все эти проблемы, связанные с человеческим страданием, они все решаются в этой перспективе вечности. Потому для меня гораздо логичнее быть верующим человеком, признавать факт Божьего присутствия.

Одновременно признавать высочайшую степень человеческой автономии от Бога, потому что сам Бог пожелал, чтобы мы были автономны. И эту автономность мы нарушаем только молитвой. Чем верить в то, что всё механически существует само по себе и со смертью человека всё прекращается. Если всё прекращается, я не согласен жить в таком мире. Этот мир мне не нужен, он неинтересен. И если ещё в молодом возрасте кажется, что до 70 лет дожить. Вот, я уже почти дожил. И скажу, что это всё пролетело как одно мгновение. И что? И что без этой перспективы? Вера даёт человеку правильное мировоззрение, огромную внутреннюю силу и способность совершать добро. Потому основываясь на материалистическом гуманизме совершать добро невозможно. Даже если неверующий человек, называя себя гуманистом, совершает добро, он совершает его потому, что Бог в его природу вложил эту способность. Я не знаю, может, очень мудрено всё рассказываю, но вот так.