Поиск

Жертва на иконостас

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

Пожертвование на иконостас

Жертва на храм

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

На уставную деятельность

Мы ВКонтакте

 vBT

Согласно статистике  Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) за последние 65 лет общее количество больных неврозами возросло в 24 раза, больше миллиара человек страдают той или иной формой психического расстройства, из них 80% больны неврозами.

Что такое невроз?

Невроз — нервно-психическое расстройство, возникающее в результате нарушения особо значимых жизненных отношений человека и проявляется в специфических клинических феноменах при отсутствии психотических явлений.

Проще говоря, невроз развивается тогда, когда человек в силу различных обстоятельств не может найти подходящий выход из сложного положения, разрешить психологически значимую ситуацию или перенести трагедию. Невроз выделяется из числа остальных психических заболеваний тем, что является своего рода чутким нравственным показателем здоровья души. Его связь с духовной сферой очевидна. Он возникает вследствие душевных терзаний, угрызений совести; развитие этого недуга может быть стремительным.

Совсем иная  картина  происходит при поражении ноогенным неврозом. Он развивается медленно, исподволь, постепенно отравляя душу экзистенциональным ядом, каплей за каплей поражая все душевные силы человека, доводя его до состояния смертельно-утомительной апатии. «Невроз не является умственным или духовным заболеванием, или же заболеванием человека, касающимся лишь духовности. Более того, это всегда заболевание человека в его единстве и целостности» (В. Франкл). В святоотеческой литературе это явление небезызвестное. Оно хорошо изучено и для его лечения прописаны соответствующие «лекарства». Для нас рассуждения Виктора Франкла о ноогенном неврозе интересны как доказательство, что  современная наука и медицина, вместо прежнего позитивистского взгляда 19 века на всякую религиозность, как на дурман и психоз, начинают приходить к заключению, что вера и духовная жизнь есть самые мощные средства укрепления психофизики и исцеления духа.

франкл 

       Виктор Франкл

Так что же Франк «изобрел велосипед», приложил «новую заплату» на добротную ризу православно-аскетической практики? Не совсем. Он изложил духовно-смысловую драму современного человека, и во многом благодаря собственному опыту трехлетнего пребывания в концентрационном лагере, убедительно, последовательно и толково для людей далеких от церковной ограды. И не только показал им первичные  причины их личностного  кризиса, но и создал свой логотерапевтический метод выхода из ноогенной темной ямы, отлично иллюстрирующийся словами пушкинского Фауста: «Мне скучно, бес». Скажем больше. Франк сумел раскрыть глубинный механизм возникновения ноогенного невроза и его губительные последствия для человека, независимо от того, является он членом Церкви или нет. Душа, пораженная такой системной болезнью, становится малоспособна к личностному жизненному становлению и как следствие к преображению во Христе, в благодатных энергиях церковных Таинств. После работ Виктора Франка секулярному миру уже никогда не удастся отмахнуться от якобы ничего не значащего «поиска смысла жизни». А это, согласитесь, уже немало.

Виктор Франкл

Австрийский психиатр, психолог и невролог, бывший узник нацистского концентрационного лагеря Терезиенштад. Франкл является создателем логотерапии - метода экзистенциального психоанализа, основанного на анализе смыслов существования. В немецком лагере он организовал группу психологической помощи предотвращавшей самоубийства.

«Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл своей жизни» (В. Франк).

Этой же основой - «верой в смысл своей жизни» - Франкл руководствовался при создании своей методики психотерапевтической помощи — логотерапии. По мнению Франкла, в человеке можно увидеть не только стремление к удовольствию или волю к власти, но и стремление к смыслу. «Логотерапия занимается тем, чтобы люди осознали свою ответственность, поскольку быть ответственным — это важнейшая основа человеческого существования. Ответственность предполагает обязательства, а обязательства могут быть поняты только в терминах смысла, смысла человеческой жизни. Вопрос смысла — вопрос истинно человеческий, он возникает при работе с людьми, страдающими от экзистенциальной фрустрации или конфликтов» (В. Франкл). Именно от обращения к смыслу существования зависел результат психотерапии в лагере. Беспокойство большинства людей, попавших в лагерь, можно было выразить вопросом «имеют ли смысл эти страдания, эта смерть?»  Отрицательный ответ на вопрос делал бессмысленным само выживание.

1367237272-dahau_4

Франкл верил, что объективный взгляд на испытываемые страдания помогает выжить. Он и его соратники, прилагали все усилия, чтобы помочь заключенным преодолеть отчаяние и предотвратить самоубийство. Франкл трудился в психиатрическом отделении, возглавлял неврологическую клинику, читал заключенным лекции о нарушениях сна, душе и теле. Его жена и мать  были убиты в концентрационных лагерях.  Отец скончался в бараке смертников от отека легких. 27 апреля 1945 г. Франкл был освобожден американскими войсками. В этом же году он закончил свою всемирно известную книгу «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере». В книге описан потрясающий опыт заключенного с точки зрения психиатра. До конца своих дней Виктор Франкл оставался мужественным и верующим человеком. 

Статья Виктора Франкла дана по его книге «Человек в поисках смысла», Москва, «Прогресс», 1990. 

 Наши комментарии к статье выделены курсивом.

Давайте обратимся теперь к людям, которые страдают от чувства бессмысленности и опустошенности. Все больше пациентов жалуется на то, что они называют "внутренней пустотой", вот почему я назвал это состояние "экзистенциальным вакуумом". Его еще можно назвать "переживанием бездны".

 Или несколько  по-восточному  «неврозом сверхсознания».

Этиология экзистенциального вакуума представляется мне вытекающей из следующих фактов. Во-первых, человеку в отличие от животного никакие побуждения и инстинкты не говорят, что ему нужно делать. Во-вторых, в противоположность прошлым временам никакие условности, традиции и ценности не говорят, что ему должно делать. И часто он не знает даже, что он, по существу, хочет делать. Вместо этого он хочет делать то, что делают другие, или делает то, чего хотят от него другие. Он, так сказать, вносит свою лепту в конформизм и тоталитаризм; первый более характерен для Запада, второй - для Востока.

Экзистенциальный вакуум - это феномен, который одновременно усиливается и распространяется. Как это было недавно на международной встрече в Западной Германии психоаналитики признают, что все больше пациентов страдает от отсутствия содержания и цели в жизни. Более того, они признают, что такое положение дел объясняет случаи "бесконечного психоанализа", поскольку психоаналитическая кушетка становится для пациента единственным содержанием жизни. 

В нашем случае – исповедальный аналой. 

Экзистенциальный вакуум не только усиливается, но и распространяется. Как же справляться с экзистенциальным вакуумом? Можно предположить, что нам следует поддерживать здравую философию жизни, чтобы показать, что жизнь реально имеет смысл для каждого человека. В американском журнале можно прочесть: "Никогда в мировой истории не было страны, столь озабоченной плотскими утехами, как Америка сегодня". Как бы то ни было, если это верно, это подтверждает гипотезу, что средний американец в еще большей степени, чем другие, охвачен экзистенциальной фрустрацией и потому стремится ко множеству блудных временных связей.  В этом свете понятны и результаты импровизированного статистического исследования, проведенного среди моих студентов в университете Венской медицинской школы, которые показали, что 40% австрийских, западногерманских и швейцарских студентов испытали экзистенциальный вакуум на собственном опыте. Среди американских студентов, посещавших лекции, эта цифра составляла не 40, а 81%.

 

Основные проявления экзистенциальной фрустрации - скука и апатия  - стали вызовом образованию, так же как и психиатрии.

 

В православной терминологии апатия – это страсть уныния (греч. -  "акидиа", буквально: "беззаботность, беспечность"), поражающая всю  личность. Преподобный Максим Исповедник указывает: "Все другие страсти захватывают только либо яростную часть души, либо желательную часть, либо часть мыслящую, как, например, забвение и неведение. Уныние же, охватывая все силы души, приводит в движение почти все страсти. Поэтому оно из всех других страстей самое тягостное".  Русский аналог слова "акидиа" обычно употребляется в смысле, несколько отличном от святоотеческого. Для большей ясности профессор А.И. Сидоров в комментариях к "Главам о любви" преп. Максима приводит варианты перевода "акидиа" в других языках: французский — "духовная лень" английский — "дух обескураженности", "дух беспокойства и неспособности приложить свои силы к какому-либо делу".

Как было сказано, в эпоху экзистенциального вакуума образование не должно ограничиваться и удовлетворяться передачей традиций и знаний, оно должно совершенствовать способность человека находить те уникальные смыслы, которые не задеты распадом универсальных ценностей. Эта способность человека находить смысл, содержащийся в уникальных ситуациях, - совесть. Следовательно, образование должно давать человеку средства для обнаружения смыслов. Вместо этого, однако, образование часто вносит свою лепту в экзистенциальный вакуум. Чувство пустоты и бессмысленности у студентов часто усиливается из-за того, как им представляются достижения науки, а именно из-за того, что в сознание студентов внедряются механическая теория человека и философия жизни с относительными ценностями.

1295546907816902

Такой  подход к человеку овеществляет его, то есть стремится обращаться с человеком, как будто он просто вещь. Однако, я хорошо помню, что происходило во мне, когда я столкнулся с редукционизмом, будучи тринадцатилетним школьником. Однажды преподаватель естественных наук сказал нам, что, в конечном счете,  жизнь - это не что иное, как процесс окисления, оксидации; я вскочил на ноги и сказал: "Профессор Фриц, если это так, то каков же смысл жизни?" Можно сказать, что в этом случае мы имеем дело с примером не просто редукционизма, но с окислением до полного разъедания, до ржавчины.

Но как нужно обращаться с конкретным случаем экзистенциального вакуума не с точки зрения профилактики, а терапевтически? Является ли экзистенциальный вакуум болезнью, которая нуждается в лечении? Можем ли мы согласиться с утверждением Зигмунда Фрейда, которое он сделал однажды в письме к принцессе Бонапарт: "Когда кто-то спрашивает о смысле или ценности жизни - он болен" В действительности ошибочная интерпретация экзистенциального вакуума как патологического феномена есть результат его проецирования из ноологического пространства в психологический план.

Свой термин  Франкл составил из греческого νους - разум и λόγος — слово,  мысль, понятие.

Разница между экзистенциальным отчаянием и эмоциональным расстройством исчезает. Становится невозможным различить духовное страдание и психическое расстройство.

Поэтому православная аскетика верно советует, прежде всего, нужно «искать Царство Небесное», излечить душу от «духовного страдания», и тогда  «психическое расстройство»  будет преодолено. Лечить же «психическое расстройство» у человека, находящего в состоянии «экзистенционального вакуума» бесперспективно во всех отношениях.

Экзистенциальный вакуум - не невроз. В этом контексте я люблю ссылаться на профессора Венского университета, который пришел ко мне на прием, потому что сомневался в осмысленности жизни. Вскоре выяснилось, что он страдал наследственно-биологической депрессией. Но самым примечательным было то, что сомнения преследовали пациента не во время депрессивных фаз, а только в то время, когда он был здоров. Во время депрессивных фаз он был слишком занят своими ипохондрическими жалобами, чтобы заботиться о смысле жизни. Так что едва ли оправданно считать экзистенциальный вакуум просто "еще одним симптомом" невроза.

нижний тагил зимой 2

Вместе с тем, не будучи следствием невроза, экзистенциальный вакуум вполне может быть его причиной. В таких случаях мы говорим о ноогенном неврозе в отличие от других разновидностей неврозов. Мы определяем ноогенный невроз как такой, который вызывается духовной проблемой, моральным или этическим конфликтом, каким может быть, например, конфликт между "Суперэго" и истинной совестью, когда последняя по необходимости противостоит первому.

Поиски смысла жизни сами по себе не есть патологический феномен. Что касается молодых людей, то это - их прерогатива: не принимать как само собой разумеющееся, что в жизни есть смысл, но осмеливаться задуматься над этим. И когда мы хотим предложить первую помощь в случае экзистенциального вакуума, мы должны начать с этого убеждения. Нет оснований стыдиться экзистенциального отчаяния, как будто это эмоциональное расстройство; это не невротический симптом, а человеческое достижение. Прежде всего это проявление интеллектуальной искренности и честности.

Подобно и ветхозаветный Иов не стыдился своего «экзистенциального отчаяния» и взывал к Богу весьма в сильных выражениях: «И отвечал Иов и сказал: слышал я много такого; жалкие утешители все вы!  Будет ли конец ветреным словам? И я мог бы так же говорить, как вы, если бы душа ваша была на месте души моей; ополчался бы на вас словами и кивал бы на вас головою моею; Говорю ли я, не утоляется скорбь моя; перестаю ли, что отходит от меня?  Но ныне Он изнурил меня.  Гнев Его терзает и враждует против меня, скрежещет на меня зубами своими; неприятель мой острит на меня глаза свои.  Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня.  Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя.  Окружили меня стрельцы Его; Он рассекает внутренности мои и не щадит, пролил на землю желчь мою,  пробивает во мне пролом за проломом, бежит на меня, как ратоборец.  Земля! не закрой моей крови, и да не будет места воплю моему. О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим!» (Иов 16, 1-22) и «О, если бы я знал, где найти Его, и мог подойти к престолу Его! Я изложил бы пред Ним дело мое и уста мои наполнил бы оправданиями;  узнал бы слова, какими Он ответит мне, и понял бы, что Он скажет мне. Неужели Он в полном могуществе стал бы состязаться со мною? О, нет! Пусть Он только обратил бы внимание на меня. Тогда праведник мог бы состязаться с Ним, - и я навсегда получил бы свободу от Судии моего» (Иов 23, 2-7). Это состояние «экзистенциального отчаяния» переживают многие люди на путях веры, когда их «детские», прямолинейно-катехизические представления о Боге и Его мире, начинают терять былые краски, и они оказываются словно бы в «пропасти неверия». Но как показывает многовековой опыт духовного возрастания в Церкви это не погибельное лжемудрие, а новое, более глубокое осмысление и понимание православных догматов, Божьего Промысла и своего места в земных судьбах.

иов

Как можно в таких случаях - «потери самого себя» - принести облегчение, показывает отрывок из записанного на магнитофон диалога с двадцатипятилетним пациентом. В течение нескольких лет он страдал от состояний тревожности. Последние три года подвергался психоаналитическому лечению. Он сказал мне, что жизнь часто кажется ему лишенной смысла. Его беспокоил повторяющийся сон, в котором проявлялось это переживание полной бессмысленности жизни. В этих снах он был среди людей, которых он умолял решить его проблему, освободить его от этой ситуации. Он просил их освободить его от тревоги по поводу того, что его жизнь напрасна. Но они лишь продолжали наслаждаться своей жизнью, едой, солнечным светом, всем, что жизнь им предлагала.

Франкл: Они наслаждались жизнью, совершенно об этом не задумываясь, так сказать?

Пациент: Да! А я мучаюсь сомнениями относительно смысла моей жизни.

Ф: И что вы пытаетесь делать, чтобы помочь себе?

 П: Иногда мне приносит облегчение музыка: я играю или слушаю. В конце концов, Бах, Моцарт и Гайдн были глубоко религиозными людьми, и, наслаждаясь музыкой, я наслаждаюсь тем фактом, что, по крайней мере, ее создатели обладали счастьем полной убежденности, что есть более глубокий и даже предельный смысл в человеческом существовании.

Ф: Так что, если вы не верите в такой смысл сами, вы верите в этих великих верующих?

П: Вы правы, доктор.

Ф: Да разве это не задача великих религиозных и этических вождей - быть посредниками между ценностями и смыслами, с одной стороны, и человеком - с другой? Человек, таким образом, имеет возможность получить из рук гения человечности то, что он не в каждом случае может обрести сам. Видите ли, в области науки нашего разума может быть достаточно. Что же касается верований и убеждений, то часто мы должны полагаться на других людей, верить тем, кто значительнее нас, и принимать их прозрения. В поисках предельного смысла человек в основном опирается на эмоциональные, а не только на интеллектуальные ресурсы, как мы знаем; иными словами, он должен верить в предельный смысл бытия. Более того, эта вера должна быть опосредована верой в кого-то, как мы видим.

Дивногорье(geocashing.su)

Об этой же духовной задаче свидетельствует апостол Иоанн Богослов: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, - ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам, -  о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение - с Отцом и Сыном Его, Иисусом Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна. И вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1 Ин. 1, 1-5).

Но позвольте мне задать вам вопрос: если музыка трогает вас до глубины вашего существа и повергает вас в слезы, как бывает временами, сомневаетесь ли вы и тогда в смысле вашей жизни или в эти моменты у вас не возникает такого вопроса?

П.: В это время такая проблема вообще не приходит мне в голову.

Ф.: Правильно. Но не может ли быть так, что как раз в такие моменты, когда вы соприкасаетесь с красотой, вы находите смысл жизни, находите его в эмоциональной сфере, не занимаясь его интеллектуальными поисками? В такие моменты мы не спрашиваем себя, есть ли в жизни смысл; если же спросим, то не может не вырваться из глубины нашего существа триумфальное "да" бытию. Стоит, как мы чувствуем, жить, даже если мы живем только ради этого уникального переживания.

Подобно и Иов взывал к Богу, требовал от Него суда над собой, «занимаясь интеллектуальными поисками» ответов на «вечный вопрос»: если Бог благ, то почему на земле страдают праведники? А он, между прочим, посерьезней других  типичных вопросов теодицеонного круга, как например: если есть Бог, то почему падают самолеты? Или, если Бог существует, то почему страдают невинные дети? Однако, когда Господь явился Иову и «отвечал ему из бури», то ветхозаветный праведник изрек: «Вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои.  Однажды я говорил, - теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду….  Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя;  поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле (42, 5-6). На самом деле Бог так и не ответил Иову на вопросы о страданиях праведников и о причине его личных мучений. Господь не открыл ему даже о Своем «споре» с сатаной (Иов. 2, 1-7), о том, что он претерпел боль и унижение, как это ни странно, за свою верность и непорочность перед Творцом, ради высшего духовного совершенства, то есть личностного познания Бога. «Ответом» Иову были не слова, рационально раскрывающие тайны «мировой скорби»,  а вхождение в «эмоциональную сферу», в сверхчувственную область Божества. Ветхозаветный праведник познал Бога и все его  рассудочные «обвинения и нападки»  перед лицом Господним «сладости неизреченной» (из «Молитв после Причащения») потеряли всякий смысл. Об этом же ниже говорит и пациент В. Франкла.

заброшенный завод

П: Я понимаю и согласен; конечно, в моей жизни есть мгновения, когда я не рефлектирую, и тогда смысл просто есть.Я даже переживаю своего рода союз с бытием, можно сказать, что это похоже на переживание близости к Богу, как об этом рассказывали великие мистики.

Ф: Как бы то ни было, можно сказать, что тогда вы чувствуете себя близко к истине, и мы можем полагать, что истина - это также аспект божественного. Посмотрите на стену надо мной: вы увидите эмблему Гарвардского университета, и на ней написано veritas, что значит "истина"; но вы также можете заметить, что это слово разделено на три слога, распределенных по трем книгам, и это можно понимать так, что полная истина - это не универсальная истина, потому что она недоступна каждому. Человеку следует довольствоваться доступом к одному аспекту полной истины. Тем более это относится к Богу, по отношению к которому сама истина - не более чем аспект.

В словах В. Франка, что «истина - не более чем аспект Бога»  всякий  православный человек, увидит, что знаменитый врачеватель душ «перегибает палку». Христос не ответил Пилату на вопрос: «Что есть истина?», ибо перед прокуратором стояла сама Живая Истина – Сын Божий, а не ее «аспект», сторона, часть.  Истина не «что?», а «кто?». Она не делится на части и ее не бывает мало или много.  Впрочем, наше вынужденное уточнение, не умаляет высокий  смысл экзистенциональной терапии Франкла. Думаем, что в данном случае слово «истина» лучше всего заменить на «способ познания», «метод ментальной рефлексии», «мировоззренческий взгляд» или «смысловая парадигма».

П: Но меня интересует, что мне делать, когда я охвачен переживанием опустошенности, пустоты всех ценностей и смыслов, когда мне чужды красота искусства и истина науки.

Или, когда молитва не идет, «в сердце пусто, одиноко»; личное спасение мнится невозможным по причине «множество содеянных лютых прегрешений», а чистота «церковных риз» ставится под сомнение.

Ф: Я бы сказал, что вам не следует так привязываться к великим душам, которые обрели смысл, но надо обратиться также и к тем, кто тщетно искал его. Вы, наверное, читали тех философов, которые, как французский экзистенциалист Жан-Поль Сартр или покойный Альбер Камю, по-видимому, страдали от тех же сомнений, что и вы, но превратили их в философию, хотя и нигилистическую. Вы можете рассматривать свои сомнения, установив дистанцию между ними и собой. Вы увидите, что страдание от этих проблем - нечто присущее человеку, нечто честное, что это достижение, а не невротический симптом, что это «кризис веры». Вы увидите, что здесь нечего стыдиться, скорее можно гордиться этой своей интеллектуальной честностью. Вы научитесь понимать свою проблему не как симптом, а как существенный аспект человеческого состояния, которому вы причастны. Вы почувствуете себя членом невидимого общества, общества страдающих людей, страдающих от глубочайшего переживания бессмысленности человеческого существования и в то же время борющихся за разрешение вечных проблем человечества. Это страдание и эта борьба объединяют вас в действительности с лучшими представителями человечества. Так что постарайтесь быть терпеливым и мужественным: терпеливым в том, чтобы оставить проблемы не решенными на некоторое время, мужественным - в том, чтобы не оставить борьбу за их разрешение, в конце концов.

Трудно назвать христиан «страдающими от глубочайшего переживания бессмысленности человеческого существования и в то же время борющихся за разрешение вечных проблем человечества». Как с ними соотносится ноогенный невроз? Ответим кратко – как рецидив!  Он есть ничто иное, как жалящие муки совести, поднимающиеся из душевно-сердечных глубин, которые достигая сознания, глушатся «бомбовыми ударами»: обжорства, пьянства, распутства, властолюбия, стяжательства, неустанной борьбы с «информационным дьяволом», зацикленностью на экстремальных видах туризма, спорта и развлечений, типа прыжков с моста на резиновом канате. О ноогенном неврозе можно сказать и по-другому. Это конфликт совести с жизненной реальностью, в которой оказывается верующий человек, агрессивно-несовместимой с христианскими идеалами любви, чести, достоинства и правды. Ноогенные неврозы выражаются в апатии, депрессии и утрате интереса к жизни.  

Ноогенный невроз — это потеря вкуса к жизни. Человек с ноогенным неврозом подобен человеку потерявшему вкус. Как потерявший вкус к еде пытается придать блюду остроту при помощи приправ, так и потерявший «вкус к жизни» (если он не окончательно впал в темное уныние) стремиться сделать её более взрывоопасной, выходящей за житейские границы.

Такому человеку трудно довольствоваться «примитивным» человеческим счастьем: работа, жена, дети, дом, друзья.  Ноогенные неврозы возникают не из конфликтов между желаниями и сознанием. А из конфликтов между различными ценностями (нравственные конфликты), из духовных неурядиц, и в первую очередь из-за утраты осмысленности существования, образования своеобразного вакуума, не знанием чем заняться, куда идти, из-за духовной бедности. Отсюда поиск приключений «на свою голову»,  рост суицидов, наркомании, алкоголизма и т. д.

Вот пример человека, страдающего типичными проявлениями ноогенного невроза. Александр Элдер, написал множество книг о секретах биржевой торговли. Они переводились на многие языки и давно стали мировыми бестселлерами в этой области. Одному из своих почитателей Элдер высказывал мысль, что игра на бирже, даже если она не приносит ожидаемых доходов, оправдана получаемым адреналином, так как эта азартная игра добавляет радость жизни и спасает от скуки. В своей  книге  «Трейдинг с доктором Элдером» он писал: "Чувство скуки и безысходности — удел многих богатых и бедных". Как заметил почти два века назад американский философ Генри Дэвид Торо: «Большинство людей проживают свою жизнь в тихом отчаянии». Каждое утро мы просыпаемся в одной и той же постели, едим одну и ту же кашу и привычным маршрутом едем на работу. Мы видим давно опостылевшие лица, садимся за старый рабочий стол и начинаем перекладывать бумажки. Вечером мы едем домой, смотрим все те же телепередачи и после бутылки пива заваливаемся в ту же постель».  «Всю эту тоску и уныние можно легко преодолеть, - наставляет маститый биржевик, - приобретением 500 акций компании Intel. Тогда жизнь мгновенно обретает краски и становится исключительно острой и увлекательной!» Вот только вопрос: надолго ли? И стоит ли радость жизни соотносить с адреналиновым выбросом, играя на бирже?

 c25b5c64aebc

Основной движущей силой в поведении человека является стремление его к поиску и реализации смысла своей жизни. Отсутствие смысла жизни или невозможность его осуществить в полноте нравственных идеалов порождает у человека состояние вакуума, являющегося причиной ноогенного невроза.

Именно поэтому ноогенному неврозу, как рецидиву в той или иной степени подвержены неофиты во второй период своего воцерковления, в период, как бы это странно не звучало, своего действительно начавшегося духовного преображения. Первый же характеризируется как сугубо благодатный,  когда новоначальный летает «яко орля»  и ему кажется, что теперь он  облеченный «силой Духа Святого» может горы двигать, реки поворачивать  вспять, если, конечно,  понадобиться, «за послушание». Однако об это никто не просит! Просят - «себе внимать», а это посложней будет, чем «двигать горами». Тут-то и подкрадывается совсем неромантичная апатия ко всякому «духовному деланию», ибо преображать вселенную, «обогревать весь мир светом Христовым»», летя на «крыльях любви и веры», намного предпочтительней, внушительней, чем изо дня в день, год за годом, «тупо» бороться с собственными  грехами и страстями. И тогда неофиту вновь вся жизнь может показаться  «пошлым, глупым и  меркантильным спектаклем».

Ноогенный невроз подстерегает и тех христиан, в которых было сильное желание «сказку сделать былью», воплотить в  своей «отдельно взятой » личности и в приходской жизни в «кратчайшие сроки» высокие идеалы монашества, первоапостольской общины или церковного устроения. Само по себе такое горячее стремление к воплощению идеалов ни в коем случае не предосудительно.  Печально иное – торопливое, суетное желание достичь православной «нирваны», «схождения ума в сердце», не сообразованное с многостолетним опытом Церкви преображения души во Христе. Церковь - это не духовно-вселенский  инкубатор, производящий чистые и светлые души в полуавтоматическом режиме «благодати Божьей». Церковь - это «как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, — так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом... Страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы — тело Христово, а порознь — члены (1 Кор. 12, 12-13; 26-27). А для чего так? «Дабы мы... истинною любовию все возвращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви (Еф. 4, 4 -16). Церковь не ограничивается личным спасением каждого, но объединяет всех спасенных и спасающихся в духовное единство в любви - в Тело Христово; Церковь не заканчивается здесь, на земле, но простирается в вечность, в Царство Небесное; она и есть это Царство, конечная цель и завершение домостроительства нашего спасения. Так стоит ли торопиться, «нагонять и перегонять» самого себя? Таким образом, ноогенный невроз может возникнуть как кризисный ответ на недостижимость в земных пределах полноты Христовой Истины, как системное разочарование воплотить «рай на земле» или, лучше сказать, вместить солнце в земной скворечник. Поэтому совсем недаром опытные монахи учат, что «если ты видишь, как новоначальный  пыхтит и лезет на небо, возьми его за сапог и сдерни на землю».

Vv8j9whz5Ag

Но ситуация, может быть, еще хуже, драматичней, когда христианин не находит своего места в церковной ограде, когда ему начинает казаться, что «кругом – предательство, трусость и обман», что его собратья оставили, «забили» на идеалы христианства; или, напротив, по неведомым греховным причинам, он сам цинично открывает «зеленый свет»  для отказа от практического следования по Евангельским заветам любви.  В любом случае, он, сохраняя видимую принадлежность к Церкви Христовой, чувствуя за ней тысячелетнюю правду и  некую огражденность от «стихий века сего» для своего социального «Я» - начинает с удвоенной силой увлекаться «собиранием сокровищ себе на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут», а нередко возвращается к оставленным страстям подобно тому  «как пес возвращается на блевотину свою» (Притч. 26, 11), чтобы силою греховно-эмоциональных переживаний и «многопопечительной заботой» заглушить в себе голос совести, некогда пробужденный благодатью. Чем тогда заменит подлинную жизнь во Христе потерявшийся христианин? Вероятней всего - осознанно или неосознанно это уже не важно – в зависимости от своего церковного положения в игру «прихожанин»,  «клирик», «певчий», «монах», «профессор богословия», «семинарист»,  с каждым годом теряя внутреннюю свободу, радость сердца, полноту бытия, все более лицемеря и фарисействуя и прежде всего  - перед самим собой. Не признаваясь ни за что о тяжелых рецидивных причинах своего «экзистенционального вакуума». Вот такие затяжные «игры в церковь» и возвращают христианина к «благоуханию» ноогенного невроза.

П: Так вы, доктор, не думаете, что мое состояние- это просто невроз, который нужно преодолеть?

Ф.: Если это и невроз, то я бы сказал, что это коллективный невроз наших дней. Если смотреть на дело таким образом, то ваше страдание - это страдание, которое затрагивает человечество как целое, по крайней мере его наиболее чувствительных и восприимчивых представителей: вы принимаете на себя их страдания!

П: Я не боюсь страдания, лишь бы оно имело смысл.

 Ф: Ни ваш поиск смысла, ни сомнения в смысле своей жизни не являются патологическими. Это право юности сомневаться. Истинно юный человек никогда не принимает смысл своей жизни как заранее данный, он имеет смелость усомниться в нем. Я хотел бы сказать, что вам не следует отчаиваться по поводу своего отчаяния. Вы можете принять это отчаяние как свидетельство того, что я обычно называю "волей к смыслу". И в определенном отношении сам факт вашей воли к смыслу делает оправданной вашу веру в смысл. Как сказал однажды знаменитый австрийский писатель Франц Верфель, "жажда-лучшее доказательство существования воды". Он имел в виду, что человек не мог бы чувствовать жажду, если бы в мире не было воды. И не забывайте слов Паскаля: "У сердца есть свои доводы, которые неизвестны разуму". Иногда мудрость сердца оказывается глубже, чем то, что предлагает ум. И иногда наиболее разумно - не стараться быть слишком разумными.

П: Именно это я нашел для себя: иногда, чтобы мне стало легче, мне достаточно лишь обратиться к тем делам, которые меня ждут.

Вначале я утверждал, что сексуальное удовольствие может служить средством бегства от экзистенциальной безысходности. В тех случаях, когда воля к смыслу кажется тщетной, невыполнимой, воля к удовольствию оказывается не только ее производной, но также и ее заменой. Воля к власти служит аналогичной и параллельной цели. Только если первоначальная забота об осуществлении смысла обречена, человек стремится к удовольствию или удовлетворяется властью.

Православное учение о человеке говорит еще ясней: ничто и никто не может насытить душу человека, кроме как сам Бог. Душа в поисках заполнить свою экзистенциональную пустоту, проходит «моря и земли», пробует утолить свой духовный голод в страстях, которые по причине ее бездонности становятся катастрофическими и неутолимыми; она пытается обрести жизненную крепость, «дом, устроенный на камне», в  стремлении к гедонизму и комфорту, в обладании множеством сияющих артефактов НТП и брендовых символов счастья. Но все тщетно, ибо, как писал старец Силуан Афонский: «Скучает душа моя о Боге всегда и молится день и ночь, ибо имя Господне сладко и вожделенно для души молящегося и согревает душу любить Бога. Долго прожил я на земле, и многое видел и слышал. Я слышал много музыки, и она услаждала душу мою; и думал я: если эта музыка так сладка, то, как услаждает душу небесное пение, где Духом Святым славят Господа за страдание.  Душа долго живет на земле и любит земную красоту; любит она небо и солнце, любит прекрасные сады, и море, и реки, леса и луга; любит душа и музыку, и все это земное услаждает душу. Но когда познает она Господа нашего Иисуса Христа, тогда не хочет уже видеть земное.

x_45333af6

Я видел земных царей во славе, и дорого это ценил, но когда душа познает Господа, тогда за малое будет почитать всю славу царей; душа тогда непрестанно скучает о Господе и ненасытно день и ночь желает Невидимого — видеть, Неосязаемого — осязать.Когда душа в Духе Святом, то она довольна и не скучает о небесном, ибо Царствие Божие внутри нас; ибо пришел Господь и вселился в нас. Но когда душа потеряет благодать, тогда скучает она о небесном и слезно ищет Господа. Дух Святой, если душа твоя знает Его, даст тебе понять, как Он учит душу знать Господа, и какая в этом сладость.Что же большее может искать душа на земле?  Когда душа увидит Господа, как Он кроток и смирен, тогда она и сама смиряется до конца, и ничего так не желает, как смирения Христова. Господи, так много Ты любишь человека!» Почему же  все земное и временное не в силах насытить человеческую душу? Почему она «скучает о Господе», мечется, как блоха по «лицу земли»,  порой и сама в себе не осознавая это свое экзистенциональное «скучание» по высшему смыслу? Причина может быть только одна: душа трансцендентан по отношению к себе самой, ее «точка сборки» обретается в Боге; душевное становление в земных пределах, а потом и в вечности, возможно только в энергийно-благодатном сотворчестве со Христом.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.  Здесь речь идет о величайшем голоде и жажде, которых вся земля со всеми ее яствами и напитками не может утолить. По сути, великая жажда правды кроется в глубинах души человека, как спящий вулкан  (как экзистенциональная алчба). Алчущими и жаждущими правды были все те, которые с самого начала пошли за Христом и не оставили Его до смерти. И сегодня жаждущими правды будут те, которые жаждут Христа, ибо Иисус Христос есть вся полнота правды, вся Истина и весь порядок, как Сам Он сказал о Себе: «Я есмь путь и истина» (святитель Николай Сербский).

Одна из форм, которую принимает воля к власти,- это то, что я бы назвал стремлением к деньгам. Стремление к деньгам объясняет многое в профессиональной сверхактивности вместе со сверхактивным промискуитетом, которые служат бегству от осознания экзистенциального вакуума. Если стремление к деньгам берет верх, стремление к смыслу заменяется стремлением к средствам. Деньги, вместо того чтобы оставаться средством, становятся самоцелью.

И не только, понятно,  «деньги», но и, например, страсть коллекционирования «открыток», «охота к перемене мест», жажда быть всегда в курсе последних мировых новостей, пожирание всевозможных сведений и фактов, в том числе сплетен и слухов и т.д. и т.п.

article-0-1A81C46F00000578-247_964x615

Каков же тогда смысл денег или обладания деньгами? Большинство людей, которые владеют деньгами, в действительности сами находятся во власти денег, охвачены стремлением приумножать их, и, таким образом, они уничтожают их смысл. Обладание деньгами должно означать, что человек находится в благоприятном положении. Человек может не обращать внимания на деньги, на средства, но думать о самих целях - тех целях, которым деньги могут служить.

Президент одного американского университета однажды предложил мне девять тысяч долларов за работу на его факультете в течение нескольких недель. Он не мог понять моего отказа. "Вы хотите больше?"- спросил он. "Никоим образом, - ответил я, - но если я начну размышлять, как мне использовать девять тысяч долларов, то я приду к выводу, что есть лишь один достойный способ - купить время для работы. Но сейчас у меня есть время для работы, так зачем же мне продавать его за девять тысяч долларов?" Деньги не являются целью сами по себе. Если доллар может быть более полезным и осмысленным в чьих-либо других руках, я не должен держать его у себя в кошельке. Это не имеет никакого отношения к альтруизму. Альтруизм и эгоизм-это устаревшая альтернатива. Как я говорил, моралистический подход должен уступить место онтологическому, в рамках которого хорошее и дурное определяются с точки зрения того, что способствует и что препятствует осуществлению смысла, независимо от того, мой ли это смысл или чей-нибудь еще.

Для тех людей, которые жаждут иметь деньги, как будто это может быть целью само по себе, "время - деньги". Они проявляют стремление к скорости. Для них более быстрая машина становится целью сама по себе. Это механизм защиты, попытка избежать столкновения с экзистенциальным вакуумом. Чем меньше человек сознает цель, тем скорее он старается ехать. Знаменитый венский комедиант Квотлингер, играя роль хулигана, садился на мотоцикл и пел: "Правда, я не знаю, куда я еду, но куда бы я ни ехал, я постараюсь попасть туда поскорее".

Это пример того, что я назвал бы центробежным досугом в отличие от центростремительного. Сегодня центробежный досуг преобладает.Бегство от себя позволяет избежать возможности обнаружить пустоту в себе. Центростремительный досуг дает возможность решать проблемы и для начала – увидеть их. Люди, мечущиеся между профессиональной сверхактивностью и центробежным досугом, не имеют времени, чтобы додумать свои мысли. Когда они начинают думать, приходит секретарь, чтобы подписать что-то, или нужно ответить на телефонный звонок. То, что при этом происходит, описывает псалмопевец Давид: "Даже ночью его сердце увещевает его". Сегодня можно сказать, что по ночам экзистенциальные проблемы возвращаются. Совесть напоминает о них. Это источник того, что я назвал ноогенной бессонницей. Люди, страдающие от нее, часто пользуются снотворными таблетками. Они действительно засыпают, но они также отдают свою дань патогенным эффектам вытеснения экзистенциальных фактов.

Мы нуждаемся в новых типах досуга, которые дадут нам возможность созерцания и размышления. Для этого человек должен иметь мужество остаться один.

Лучше сказать не «остаться один», а один на один с Богом в молитвенном делании: «Когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6,6).    «Постарайся войти во внутреннюю клеть твою и узришь клеть небесную. И первая и вторая - одно: одним входом входишь в обе. Лествица в Небесное Царство находится внутри тебя: она существует таинственно в душе твоей. Погрузи сам себя в себя от греха и найдешь в себе ступени, которыми возможешь совершить восхождение» (преп. Исаак Сирин). Тогда даже находясь на «краю земли» в гробовом социальном одиночестве человек будет всечасно переживать радость соборного бытия в Церкви «в неистлении кроткого и молчаливого духа» (1Петр. 3, 4) или говоря языком В. Франкла – экзистенциональную полноту.

Возьмем, например, печаль и спросим себя, какой должна быть реакция человека, который оплакивает любимого, и которому предлагают транквилизатор: "Закрывать глаза на реальность - не значит уничтожить ее. Уснуть и не сознавать смерть того, кого я люблю, - не значит уничтожить факт, что он мертв. Единственное, что меня заботит, жив он или мертв, а не то, угнетен я или нет!" Иными словами, человек заботится не о том, счастлив он или несчастен, а о том, есть ли у него основания быть счастливым или несчастливым.

suhie_doliny_v_antarktike1

Для христиан эти сомнения «есть ли основания быть счастливым или несчастливым» просто  докука, ибо мы знаем слова Христовы: «Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4, 14),  «Кто жаждет, иди ко Мне и пей.  Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин. 7,37) и «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин. 10.10). А что такое счастье как  не «жизнь с избытком», когда действительное превосходит желаемое?

Если вы подавлены и выпьете виски, оно может быть причиной того, что ваша подавленность рассеется, но основания для этой подавленности останутся.То же относится и к транквилизаторам, которые не могут изменить судьбу человека или вернуть ему утраченное. Но снова: почему бы не изменить отношение, не превратить тяжелые обстоятельства в повод для духовных достижений на человеческом уровне? Человеческая жизнь может быть реализована не только в созидании и наслаждении, но также и в страдании. Жизнь обретает свой окончательный смысл не только в жертвовании ею, как у героя, но и в самом процессе ожидания смерти. Страдания защищают человека от апатии и скуки; они приводят к деятельности, а значит, к росту и созреванию. Судьба, которая заставляет человека страдать, должна быть «изменена, когда это возможно, но в случае необходимости ее следует безропотно выносить. Лишь когда человек «больше не имеет возможностей актуализировать творческие ценности, когда нет способов изменить судьбу, наступает черед ценностей отношения, которые должны быть актуализированы... Истинная сущность ценностей отношения заключается в манере человека смириться с неизбежным; чтобы ценности отношения были действительно актуализированы, необходимо, чтобы судьба, перед которой человек склоняет голову, действительно была неотвратимой. Таким образом, каждая ситуация предоставляет возможность для актуализации ценностей, если не ценностей творчества и переживания, то ценностей отношения.

Следовательно, могут возникнуть случаи, когда с помощью экзистенциального анализа необходимо будет сделать человека способным к страданию, в то время как психоанализ, например, нацелен только на то, чтобы вернуть ему способность к удовольствию или деятельности. Бывают такие ситуации, когда человек может реализовать себя только в искреннем страдании и никак иначе.

Об этом же две тысячи лет учит Церковь. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин суммирует нравственный опыт: «Во всем, что собственно касается человека, главным образом нужно почитать одну только душевную добродетель, которая приводит нас к Богу посредством чистой веры, побуждает непрерывно прилепляться к этому неизменному благу. И напротив, злом следует называть один только грех, который, разлучая нас с благим Богом.

000082

Насколько иногда бывает полезна и немощь плоти, это доказывается блаженством Лазаря, покрытого струпьями. Поскольку Святое Писание не упоминает ни о каких других заслугах его добродетелей, то это значит, что он заслужил блаженнейшую участь успокоения на лоне Авраама одним тем, что с величайшим терпением переносил нищету и телесную болезнь. Нищета, гонения, обиды обыкновенно считаются злом, но сколь они полезны и необходимы, это ясно доказывается тем, что святые мужи не только никогда не старались избегать, но еще со всею ревностью желали или со всею твердостью переносили их, через что сделались друзьями Божиими и получили награду вечной жизни. Таким образом,  все, что ни делают к озлоблению нашему враги наши или кто бы то ни был другой, не должно считаться злом; ибо такие озлобления не тем являются, чем считает причиняющий их в раздражении сердца, а чем признает их чувство переносящего. Следовательно, если нанесена будет и смерть святому мужу, нельзя думать, что этим нанесено было ему действительное зло. Муж праведный со смертью ничего не теряет и ничего особенного не терпит, но что должно было приключиться с ним по требованию природы, тому он подвергается по злобе врага не без награды в вечной жизни, и тот долг, который по непременному закону каждый должен отдать смерти, он отдает, приобретая обильнейший плод за свое страдание и мзду великого воздаяния».  Это мудрое высказывание преподобного Кассиана  можно выразить и по-другому. Христианский философ Симеон Франк в своей книге «Непостижимое» пишет: «Страдание содержа в самом себе стремление преодолеть себя, есть вместе с тем движение возврата к реальности и в этом смысле уже нами есть подлинная реальность или благо, а не зло. Момент безнадежной, бессмысленной мучительности – мучительности, доводящей до отчаяния, – лежит не в самом страдании как таковом, а в том волнении, отвращении, противоборстве, с которым мы его испытываем, – т.е. в стремлении избавиться от него как бы внешним механическим способом, просто уничтожить его – предать его чистому, абсолютно разделяющему и уничтожающему «не» или «нет».

kyjixXYzMqE

Чистое же существо страдания открывается нам в той форме его преодоления, которая заключается в духовном приятии или претерпевании страдания – в нашей способности выстрадать и перестрадать страдание. Этому учил Христос: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим;  ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11.25-30). Эту истину преодоления страданий восприняли апостолы и учителя Церкви: «Яко вам даровася, еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати» (Фил 1.29). Страдание есть как бы раскаленный зонд, очищающий и расширяющий наши духовные дыхательные пути и тем впервые открывающий нам свободный доступ к блаженной глубине подлинной реальности. В этом заключается истинный смысл – смысл, открывающийся уже в общем и вечном откровении христианской идеи искупления. Только замкнутой в себе душе страдание есть адская мука, доводящая до отчаяния, – мука бессмысленного горения в пожирающем пламени; душе, уже открывшейся вглубь, оно есть тяжкий подъем к небесному блаженству – чудо причастия неизреченному и неисповедимому таинству божественной жизни. И здесь Всеблагость Бога обнаруживаются в том, что Он никогда не уничтожает страдания как бы извне и механически, истребляя его молнией с неба, а через наше претерпевание страдания и на этом внутреннем духовно-спасительно  пути дарует нам понять и пережить торжество подлинной реальности».

Разумеется, ни для чего подобного нет места в психологии, которая отделяет человека от мира,- мира, только в котором его действия могут иметь основания и в котором даже его страдания могут иметь смысл. Психология, рассматривающая человека как замкнутую систему, в которой разыгрываются динамические взаимодействия, а не как существо, стремящееся к смыслу, венчающему его существование, по необходимости должна лишать человека способности превратить трагедию в триумф.

Или опять же переводя на святоотеческий язык - «приобрести обильнейший плод за свое страдание и мзду великого воздаяния».

Аналогичны этому суицидальные импульсы. В конечном счете, риск самоубийства зависит не от силы суицидальных импульсов в человеке, а от его реакции на эти импульсы, а его реакция в свою очередь зависит, по существу, от того, видит ли он в сохранении жизни нечто осмысленное - хотя бы и приносящее боль. Счастье должно появиться само, и мы должны дать ему появиться. И наоборот, чем больше мы делаем его целью, тем меньше у нас возможности ее достичь. Мы должны считаться с фактом, что есть проявления, которые не могут возникать по требованию, команде или приказу. Причина состоит в том, что они не могут вызываться произвольно: я не могу "по своей воле"  начать мгновенно верить, любить или стать счастливым. Попытки делать все это отражают совершенно механический подход к таким человеческим феноменам, как вера, надежда и любовь.

Всякая человеческая деятельность направляется стремлением к счастью, что все психические процессы определяются исключительно принципом удовольствия... А по нашему мнению, принцип удовольствия есть искусственное творение психологии. Удовольствие не является целью наших надежд, это следствие их осуществления.

Удовольствие не придает жизни смысл. Если бы удовольствие было источником смысла, вряд ли стоило бы жить, поскольку неприятных ощущений в жизни гораздо больше, чем приятных. В действительности, жизнь мало зависит от удовольствия или неудовольствия... Жизнь сама по себе учит большинство людей, что "мы здесь не для того, чтобы наслаждаться". Те же, кто занят поиском удовольствия или счастья, не могут их найти, потому что слишком концентрируются на их поиске.

Необходимо противостоять базовому скептицизму и нигилизму этих пациентов. Но он часто становится дополнением к раскрытию богатства мира ценностей и прояснению его широты и многообразия. Если пациент оплакивает свою жизнь из-за отсутствия в ней смысла, «поскольку его деятельность не имеет высшей ценности, это говорит о необходимости разъяснить ему, что не имеет значения, каков его род занятий, какую работу он выполняет. Важно, как он работает, действительно ли он отвечает тому месту, где ему довелось оказаться.

amerikanskierabochie-12

В случае возможного суицида вопрос заключается в том, действительно ли итоговый баланс столь плох, что продолжать жить не стоит. Подобное убеждение субъективно и может быть опровергнуто. Следовательно, мы можем рискнуть и сделать обобщающий вывод о том, что самоубийство не может быть этически оправдано... Наш долг — убедить потенциального самоубийцу, что отнимать у себя жизнь категорически не оправдано, что жизнь имеет смысл для любого человека при любых обстоятельствах.

Цель логотерапии — помочь пациентам найти цель и смысл своего существования», помочь им достичь наиболее полной активизации» своей жизни. Помимо подведения пациентов к тому, чтобы переживать существование как постоянное усилие по актуализации ценностей, необходимо показать им ценность признания ответственности за задачу, конкретную задачу.

Убежденность человека в том, что перед ним стоит задача, имеет огромную психотерапевтическую и психогигиеническую ценность. Осмелимся сказать, что ничто так не помогает преодолевать или терпеть объективные трудности или субъективные невзгоды, как осознание задачи в жизни.

Пациенту следует показать, что в жизни у каждого имеется уникальная цель, которой можно достичь единственным путем. Если пациент не сознает своих уникальных потенциальных возможностей, тогда его первоочередная задача — выявить их.

Конечность существования также придает жизни смысл. Смерть не делает жизнь бессмысленной; напротив, именно временный характер жизни придает ей смысл. Если бы жизнь была бесконечной, можно было бы отложить дела на потом; отсутствовала бы потребность в действиях, в выборе или принятии решений, не было бы никакой ответственности. Смысл человеческого существования основывается на его необратимости.

Здесь применим категорический императив логотерапии: «Живи так, как будто ты живешь уже второй раз и как будто в первый раз ты поступил неправильно, именно таким образом, как собираешься поступить сейчас!» В процессе этого пациент осознает большую ответственность за каждый последующий час и каждый последующий день.

А что это как не метанойя, переосмысление, перемена смысловым образов владеющих умом, в церковном просторечии, - покаяние?

Каждый человек имеет уникальную судьбу, которая, подобно смерти, есть часть жизни. То, что мы называем судьбой, стоит в стороне от человеческой свободы, и на нее не распространяется ни власть человека, ни его ответственность. Судьба имеет смысл, спорить с ней — значит не учитывать этого смысла. Без ограничений, наложенных судьбой, свобода была бы лишена смысла.

Свобода без судьбы невозможна; свобода может быть свободой только перед лицом судьбы, в свободном противостоянии судьбе... Свобода предполагает ограничения, она зависит от ограничений... Если бы мы хотели дать определение человеку, мы бы назвали его таким существом, которое освободило себя от всего, что его определяло (определяло как биологическо-психологическо-социологический тип); другими словами, это существо, преодолевающее все эти факторы либо побеждая и трансформируя их, либо произвольно отдаваясь в их власть.

Прошлое является частью судьбы человека, поскольку оно не подлежит изменениям, но будущее не определяется исключительно прошлым. Ошибки прошлого могут послужить уроками для построения будущего. Предрасположенность человека или его биологические особенности есть часть судьбы, так же как и внешнее окружение и психические установки, в той мере, в какой они не свободны. Постоянная борьба между внутренней и внешней судьбой человека, с одной стороны, и его свободой — с другой, является сутью жизни.

ad395c49.fit886xNone.c2992e.17_1

Логотерапия рассматривает судьбу как основной способ проверки человеческой свободы. Биологическая, психологическая и социологическая судьба препятствует человеческой свободе, однако способы осмысленного внедрения одних и тех же недостатков и препятствий в жизнь человека сильно варьируют, так же как и отношение к ним. Невротические личности демонстрируют болезненное принятие своей судьбы, однако такой невротический фатализм есть лишь ложная форма уклонения от ответственности. Пациентам не следует позволять винить свое детство, образование и окружение, которые будто бы определили их судьбу. Эта практика и привычка винить свой невротизм в совершенных ошибках являются способами избегания ответственности. Даже пациент с органическим расстройством несет ответственность за духовное отношение к своему состоянию.

В основе всех ноогенных неврозов, истерических реакций и фобий лежит неукорененность человека в вечном Бытии, проще говоря, в Боге и как следствие, он теряет чувство реальности, погружаясь в пучину всевозможных невротических реакций. Ноогенный невроз возникает, прежде всего, как результат бездуховной  линейной жизни, с опорой на самого себя, на свою тварную автономию, личностную самость или, что реже, как кризисный ответ на недостижимость максимального воплощения многообразных идеалов от «пионерских» до христианских. Окончательно освободиться от ноогенного невроза (фобий, истерических реакций, и прочее) возможно приращая душу к подлинной реальности Царства Божьего, в нашем случае, к Церкви, как  к Телу Христову, Богочеловеческому организму.

Святые суть самые здоровые люди, обладающие во всей полноте причастности к реальности. Об этот свидетельствует их прозорливость, их дар чудотворчества, их пророческий талант и их постижение конкретной человеческой личности, то, что получило наименование «духовничества».  Самое действенное исцеление от невротических состояний, от фобий «века сего» заключается в вере, духовной церковной жизни и воздержании, только  на этом пути уничтожается всякая «одержимость», изгоняется беспокойный дух иллюзорных страхов и терзаний, присущих душе "техногенного" человека.