Поиск

Жертва на иконостас

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

Пожертвование на иконостас

Жертва на храм

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

На уставную деятельность

Мы ВКонтакте

Джек Лондон 2

Биография Джека Лондона

Джек Лондон - американский писатель, наиболее известный как автор приключенческих рассказов и романов. Родился 12 января 1876 года в Сан-Франциско. Джек Лондон рано начал самостоятельную трудовую жизнь, полную лишений. Школьником продавал утренние и вечерние газеты. По окончании начальной школы в возрасте четырнадцати лет поступил на консервную фабрику рабочим. Работа была очень тяжёлой, и он ушёл с фабрики. Был «устричным пиратом», ловил устриц в бухте Сан-Франциско. В 1893 году нанялся матросом на промысловую шхуну, отправляющуюся на ловлю котиков к берегам Японии и в Берингово море. Романы «Дочь снегов» (1902) «Морской волк» (1904), «Мартин Иден» (1909) , «Джон Ячменное Зерно» (1916) создали писателю широчайшую популярность. Джек Лондон умер в Калифорнии 22 ноября 1916 г. в городке Глен-Эллен в возрасте 40 лет.

Повесть «Джон Ячменное Зерно» - автобиографична. Вспомнить  о ней на нашем приходском сайте, не посвященном осмыслению художественной литературы, мы решились благодаря одному драматическому эпизоду из этой книги. В нем Джек Лондон полновесно и емко, раскрывает, сам того не желая, картину страдания неверующего человека, прибитого к земле, как гвоздями, мыслями о смерти. В размышлениях автора мало оригинального, но созданный им образ «мыслящего безбожника» глубок и архетипичен. Есть своя правда в словах древних философов, что «человек рождается, чтобы умереть» или «первый вздох приближает человека к последнему выдоху». Это правда, но не вся, и потому она, тщась выглядеть объемной истиной, единственной  аксиомой жизни  становится ложью. Человек рождается, чтобы научиться жить в любви с Богом и людьми, в мире со всем творением и наследовать жизнь вечную. Не саму по себе вечную жизнь отдельную от Бога, а именно – вечную жизнь-любовь в Боге Святой Троице через Христа Иисуса. Надеемся, что прочитав нижеприведенный отрывок из автобиографической повести, написанный  тридцати семилетним писателем, мы с еще большим усердием будем поститься и готовиться к обессмертивающей нас «Пасхе красной, священной».

«Джон Ячменное Зерно» (отрывок из главы 36)

«Тщетно стараюсь я понять причину своей тоски. Я ни в чем не нуждаюсь. Крыша моя не протекает, и я имею возможность удовлетворять малейшие капризы своего аппетита. Пользуюсь полным комфортом. Физически я совершенно здоров, не испытываю ни болей, ни страданий. Мой налаженный механизм работает без сучка и задоринки. Ни мозг мой, ни мускулы не переутомлены чрезмерной работой. У меня есть земля, деньги, влияние, слава, сознание, что я вношу свою лепту в дело служения ближним, любимая жена, дети — плоть от моей плоти. Я выполняю свой долг гражданина. Я выстроил на своем веку много домов, вспахал много сотен акров земли и насадил тысяч сто деревьев. Из каждого окна своего дома я вижу эти посаженные мною стройные деревья, поднимающиеся ввысь, к солнцу.

Джек Лондон

Моя жизнь сложилась счастливо. Вряд ли из миллиона людей наберется сотня, которой так повезло бы в жизни, как мне. И однако, несмотря на удачи, которые не покидают меня, я тоскую. Я объезжаю свое прекрасное ранчо. Я сижу на великолепной лошади. Воздух пьянит, как вино. Виноградники на покатых склонах холмов пылают огнями осени. Из-за Сономских гор украдкой проскальзывают пряди морского тумана. Полуденное солнце томится в задремавшем небе. Судя по всему, я должен испытывать безмерную радость от того, что живу. Я полон грёз и тайн, я весь пронизан этим солнцем, воздухом и блеском, я живу, мои органы работают в совершенстве, я двигаюсь, я управляю своими движениями и движениями живого существа, на котором сижу верхом. Я полон гордости от того, что существую, от возвышенных страстей и вдохновения. У меня десять тысяч божественных задач в этом мире. Я царь в царстве чувства и попираю ногами непокорный прах.

А между тем я с горечью взираю на всю эту красоту и дивлюсь самому себе. Какое жалкое место занимаю я в этом мире, который так долго жил до меня и так же спокойно будет продолжать жить дальше, когда меня не станет. Я думаю о людях, которые надорвали свои жизни и сердца, обрабатывая эту упрямую землю, которая теперь принадлежит мне. Разве что-нибудь вечное может принадлежать тем, кто так быстро переходит в ничто? Эти люди исчезли, я также исчезну. Они трудились, очищали землю, засеивали ее и, останавливаясь, чтобы расправить онемевшие от работы члены, так же, как и я, смотрели усталыми глазами на те же восходы и закаты, на то же великолепие осенних виноградников и на пряди тумана, выползающие из-за гор. И они исчезли. И я знаю, что настанет день, может быть, скоро, когда исчезну и я.

смерть2

Исчезну! Но я уже понемногу исчезаю. У меня в челюстях хитроумное изобретение дантистов, заменяющее те части моего Я, которые уже исчезли. У меня никогда уже не будет таких пальцев, как в юности. Былые драки и борьба непоправимо изувечили их. Большой палец погиб навсегда от удара по голове человека, имя которого я давно забыл. Другой палец погиб в драке. Мой поджарый живот спортсмена отошел в область преданий. Мышцы моих ног работают уже не так дружно, как раньше, — в буйные дни и ночи труда и безумств я слишком часто напрягал и растягивал сухожилия. Никогда уже я не смогу больше раскачиваться на головокружительной высоте, уцепившись за веревочную петлю, среди бушующего шторма. Никогда больше я не смогу гонять собачьи упряжки по полярной пустыне.

Я знаю, что в своем распадающемся теле, которое начало умирать с момента моего рождения, я ношу скелет; что под покровом плоти, которая называется лицом, скрывается костлявая застывшая маска смерти. Все это, однако, не страшит меня. Бояться — значит быть здоровым. Страх усиливает жажду жизни. Мировая заставляет вас усмехаться прямо в лицо Курносой и презирать все иллюзии жизни. 

Во время прогулки я оглядываюсь кругом и повсюду вижу одно только бесконечное, безжалостное разрушение — результат естественного отбора. Вокруг меня все гудит и жужжит, но я знаю, что это копошится жалкая мошкара, довольная уже тем, что может хоть на мгновение поколебать воздух своей пискливой жалобой.  Я возвращаюсь на ранчо. Надвигаются сумерки, и хищники выходят из своих берлог. Я слежу за жалкой трагикомедией жизни: сильный пожирает слабого. Мораль отсутствует. Она свойственна только человеку, который сам и создал ее — кодекс правил, стремящихся охранять жизнь, основанных на истине низшего порядка

Жизнь — это беспрерывная сеть обмана, это безумная пляска в призрачном изменчивом царстве теней, где явления, в образе мощных приливов, поднимаются и опадают, прикованные цепями к колесам лун, светящих за пределами нашего сознания. Все явления призрачны. Жизнь — страна призраков, где явления меняются, распыляются, переходят одно в другое. Они есть и их нет, они горят, мигают, угасают и исчезают, чтобы снова вернуться в новом образе. Ты сам такая же видимость, составленная из бесчисленных видимостей, ведущих свое начало из далекого прошлого. Жизнь — только преходящая видимость. Ты сам только видимость. Ты вышел, невнятно бормоча, из эволюционного болота, как порождение всех призраков, предшествовавших тебе и вошедших в тебя, и точно так же, невнятно бормоча, снова исчезнешь, растворишься, слившись с новыми призраками, которые придут тебе на смену. Я вспоминаю изречение другого пессимиста: «Все преходяще. Тот, кто родился, должен умереть, а умерший радуется обретенному покою».

смерть сократа

Смерть  древнегреческого философа Сократа

Но вот в вечерних сумерках ко мне подходит человек, который не стремится к покою. Это рабочий с ранчо, старик, выходец из Италии. Он раболепно снимает передо мной свою шляпу, ибо я действительно являюсь властелином его жизни. Я даю ему пищу, кров и возможность существовать. Он проработал всю свою жизнь, как скотина, и жил с меньшим комфортом, чем мои лошади в своих устланных соломой конюшнях. Работа искалечила его. Он прихрамывает, одно плечо у него выше другого, узловатые руки его отвратительны, пальцы ужасны, как настоящие когти. Это по виду очень жалкий образчик человеческой породы, и мозг его так же туп, как уродливо тело.

парк Лондона

Парк в имении Джека Лондона

Тупость не позволяет ему понять, что он только призрак. Он рабски предан миражу, называемому жизнью. Мозг его набит навязчивыми идеями. Он верит в потусторонний мир. Он воспринял фантазии попов, которые подсунули ему роскошный мыльный пузырь райского блаженства. Он чувствует какое-то неясное сродство между собой и несуществующими духами. Он как бы в тумане видит себя странствующим дни и ночи в межзвездных пространствах. Он непоколебимо убежден, что вселенная была создана именно для него и что он будет вечно жить в сверхчувственном мире, который он и ему подобные воздвигли из иллюзий и обманов.

Но ты, который раскрыл книги и удостоился моего ужасного доверия, ты знаешь, что он такое на самом деле — брат тебе и праху, шутка космических сил, химическое соединение, принаряженный зверь, который возвысился над другими рычащими зверями благодаря тому, что большие пальцы его рук по счастливой случайности оказались перпендикулярны остальным. Он одинаково близок тебе, горилле и шимпанзе.

могила Лондона

Могила Джека Лондона

Я хорошо помню слова пылкого еврея Гейне: «Все кончается с последним вздохом: и радость, и горе, и любовь, макароны и театр, зеленые липы и малиновые леденцы, власть человеческих отношений, сплетни, собачий лай и шампанское».

Конец отрывка из книги «Джон Ячменное Зерно» 

апотсол павел

Безбожие безрадостно, как канализационный колодец. Вечный «призрак смерти» отравляет, как мышьяк, самое счастливое, исполненное талантов, богатства, признания и любви, земное существование. Великим постом в ожидании Пасхи Христовой это становится сугубо очевидной явью душевной жизни. Какая разительная разница между трагическими словами автора «Джона Ячменное Зерно» и сердечно-пронзительным восклицанием апостола Павла: «Для меня жизнь – Христос, а смерть – приобретение!»  (Флп. 1, 21)  И еще: «Если живем – будем жить для Господа; если умрем, – умрем в Господе (Рим. 14, 8)