Поиск

Жертва на иконостас

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

Пожертвование на иконостас

Жертва на храм

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

На уставную деятельность

Мы ВКонтакте

Митрополит Вятский и Слободской Марк

- Владыка,  Вы прибыли на Вятскую землю в апреле 2011 года. Здесь встретили свое пятидесятилетие, возведены в сан митрополита... Чем стала для Вас Вятка, что было самым трудным за эти неполные два года служения здесь? Удалось ли побывать во всех районах области, во всех селах, где есть действующие храмы, или такой цели не ставилось?

- Вятская земля в первую очередь стала для нас новым местом служения Церкви Христовой. Человек, который избрал путь служения, себе уже не принадлежит и находится не там, где он хочет, а там, где это нужно Церкви. Конечно,  трудным было знакомство с новыми людьми,  с новым регионом. Потому что в каждой епархии свои особенности, и приходы отличаются друг от друга  национальным составом и в социальном плане. Не все районы Кировской области за это время удалось посетить, но в большинстве из них побывать удалось. И не просто побывать, но и послужить. Почему я это подчеркиваю? За богослужением каждый человек раскрывается, предстает таким, каким он является на самом деле. Перед Престолом Божьим открываются глаза  и, самое главное,  душа. И то, что  удалось побывать в большей части районов области и приходов митрополии, в настоящее время будет являться серьезным подспорьем. С образованием митрополии и в ее составе двух новых епархий  жизнь их будет мне более знакома, я буду иметь четкое представление о том, что происходит на других территориях.

- Минувший год был первым полным календарным годом Вашего служения на Вятской земле, периодом, когда на территории области была образована Вятская митрополия, в состав которой вошли две вновь образованные епархии - Яранская и Уржумская. Плоды такого преобразования уже ощутимы? Или структура еще нуждается в дальнейшем улучшении? Какие задачи ставятся перед новыми епархиями, в каких вопросах они будут самостоятельными? Могут ли  появиться в Уржуме или Яранске образовательные или миссионерские центры?

- Минувший год знаменателен не только тем, что у нас образована Вятская митрополия и появились две новые епархии. В конце две тысячи двенадцатого года к служению в созданных Яранской и Уржумской епархиях уже приступили два новых епископа - владыки  Паисий и Даниил. А 27 декабря прошло первое архиерейское совещание, на котором решались организационные и хозяйственные вопросы.  В частности, было сказано,  что вновь образованным епархиям  в какое-то время потребуется помощь в решении  организационных вопросов, и в этом плане Вятская епархия готова им содействовать. И отделы епархии: образовательный, миссионерский и другие,  наработавшие определенный и достаточно положительный опыт, готовы оказывать  этим епархиям и архиереям, как минимум, методическую помощь, поддерживать  вновь образованные отделы в Уржумской и Яранской епархиях.  Особое внимание уделим вопросам образования, подготовки достойных пастырей к служению. Ставлю задачу прийти к тому, что имела Вятская епархия до революции - свою семинарию. Теперь же у нас три епархии в составе Вятской митрополии, количество приходов увеличивается - думаю, в ближайшее время подойдем к тому, что у нас будет 250 приходов, и туда нужны будут добрые пастыри.  А чтобы дать им достойное образование, необходимо, чтобы у нас с вами на Вятке было не училище, а семинария. На это мы ориентируемся, к этому стремимся.

- Вы родились в сентябре, и самые судьбоносные события в Вашей жизни происходили чаще всего осенью. В ноябре 1992 года Вы были направлены на послушание в Астраханскую епархию, рукоположены в иеромонаха и стали настоятелем Покровского кафедрального собора. В сентябре 1995 года в Богоявленском соборе Москвы состоялась Ваша хиротония во епископа Хабаровского и Приамурского, в октябре 2008 года стали управляющим Анадырской епархии; в октябре прошлого года назначены главой Вят­ской митрополии, возведены в сан митрополита...

- Это действительно так. Но не только осенний период времени наполнен событиями. Многие значительные моменты в моей жизни связаны и с летом. Большое влияние на мою жизнь оказал святитель Николай, перенесение мощей которого празднуется в мае, и монашеский постриг мой был под его покровительством. Преподобный Сергий Радонежский, обретение мощей которого празднуется в июле, всегда являлся для меня особым примером для подражания. Он имел не только высоту жизни духовной, но и оказал большое влияние на политическую жизнь нашего государства и его становление. О преподобном Сергии Радонежском говорят как о молитвеннике, о печальнике земли Русской. Он был опорой и советчиком князьям, помощником Дмитрию Донскому, которому помогал собирать земли вокруг Московского княжества, ставшего  впоследствии царством. И вот высота жизни преподобного, как в духовном плане, так и в социальном, для меня всегда была серьезным примером для подражания. И это отразилось в том, что я подвизался в лавре преподобного Сергия, учился в духовным школах,  в семинарии и в академии. Монашеский постриг,  начало монашеского пути и служения связано именно с Троице-Сергиевой лаврой. И до поступления в семинарию, до поступления в монастырь я ездил к своему духовнику именно в Троице-Сергиеву лавру. Наши  небесные покровители влияют на нашу жизнь, и мне очень приятно, что  я рукоположен был во дьякона в день памяти  преподобного Сергия, который празднуется  летом, избрание во епископы состоялось тоже в этот промежуток времени.

Особое влияние оказал на меня мой небесный покровитель митрополит Московский Алексий, который был духовным отцом и регентом Дмитрия Донского.  Причем митрополит Московский Алексий хотел видеть после себя во главе Московской митрополии  преподобного Сергия Радонежского, который в свою очередь от этого служения отказался, но принял  в дар от митрополита Алексия крест и взял в свое молитвенное попечение его духовное чадо Дмитрия Донского. Поэтому неслучайно Дмитрий Донской перед Куликовской битвой направился за благословением к Сергию Радонежскому. Князь шел к нему не как к лицу, к которому  в то время многие приходили, он  пришел к своему духовному отцу за благословением и молитвенной поддержкой, что и получил.

- Какое из событий Вашей жизни было наиболее важным, переломных для Вас?

- Все события имеют важное значение. Когда  вспоминаешь  свою жизнь, то видишь, как Господь тебя вел постепенно к определенному служению.  Школа, в которой я учился в Москве, находилась  в стенах Зачатьевского монастыря. А Зачатьевский монастырь - это первый женский монастырь в Москве, там подвизались сестры митрополита Московского Алексия. И в то же время - опять мы усматриваем связь - в пору Второй мировой войны в стенах Зачатьевского монастыря формировался  первый полк “катюш”. И в нашей школе находился музей этого полка. Конечно, все на нас влияло и формировало как личность.

- Где был обретен самый ценный опыт - в Москве, Астрахани, Хабаровске, Анадыре, на Вятке? 

- В  Астрахани было одно из первых серьезных самостоятельных послушаний, довелось служить настоятелем в кафедральном соборе, а впоследствии - наместником в Астраханском кремле. Три года в Астрахани - это время, когда Церковь возрождалась после гонений, когда выстраивались отношения между церковной и светской властью. За короткий период были принесены  хорошие плоды: сколько храмов и монастырей, духовных школ восстановлено - не на десятки,  а на сотни идет исчисление. От Астраханской епархии я входил в состав консультационного совета при главе Астраханской области, являлся войсковым священником Астраханского казачьего войска.  В пору определенных нестроений и брожений  в обществе нам удалось сохранить Астраханское казачье войско, единство которого определенные круги хотели расколоть, но этого у них не получилось. Неплохой диалог в Астрахани был с мусульманской общиной.

Потом  оказалось, что это являлось подготовительным периодом к следующему послушанию. Когда был избран на Хабаровскую кафедру, приобретенный опыт общения между светской и духовной властью в Астрахани был востребован на Дальнем Востоке. Епархия была обширная, в состав входил Хабаровский край и Еврейская автономная область. Именно тогда мы заложили основы деления епархий, по нашей инициативе Еврейская автономная область была выделена из-под нашего управления и там была создана Биробиджанская епархия. А через несколько лет пришлось параллельно с Хабаровской епархией управлять Сахалинской - это продолжалось семь месяцев. А еще через несколько лет заниматься серьезной проблемой, которая возникла на Чукотке.

- А мог быть еще и Томск?

- В свое время патриарх предлагал  перейти в другую епархию, интересовался, как смотрю на то, чтобы переехать в Томск. “А почему в Томск?” - спросил я. Ответили: “Там надо поднимать семинарию”. Я сказал, что никогда в семинарии не преподавал, я лаврский монах... Хотя семинария мне очень нравилась, но я все-таки начинал свое служение в монастыре, куда и стремился. Словом, вместо своей кандидатуры предложил кандидатуру владыки Ростислава, который преподавал в московских духовных школах и пользовался таким уважением в студенческой среде, что, когда был направлен в Магаданскую епархию, за ним около двадцати студентов поехали ему помогать и служить.  К моему предложению прислушались,  владыка Ростислав оказался в Томской епархии. Но и мне не удалось избежать  послушания, а говоря светским языком - участи заниматься духовным образова­нием.

Причем не поднимать или возрождать школу, которая существовала до революции, а заниматься семинарией буквально с нуля. В Хабаровске же не было для семинарии ни здания, ни помещения, пригодного для преподавания. Но решение основать ее было принято в начале лета, а уже  с 1 сентября начались занятия. Основа же была заложена за два года:  в первый год был построен учебный корпус, во второй ввели в эксплуатацию  общежитие. Семинария рассчитана на сто пятьдесят учащихся,  по тридцать человек в классе, имела региональный статус и призвана готовить будущих пастырей для всего Дальнего Востока и Забайкалья. А это более тридцати пяти процентов территории России. Определяя вектор развития, я говорил тогда: “Мы должны в этой семинарии воспитывать добрых пастырей, способных служить в  сложных экономических, политических и социальных условиях”.

Будучи назначенным уже на Вятскую кафедру,  познакомился с условиями служения здесь, поэтому ставлю задачи  перед нашими духовными школами учитывая местные особенности. Будущим пастырям мы должны давать не просто знания, но начальный опыт, исходя из тех особенностей, в которых проходит наше служение. 

- В Анадырской епархии Вы служили в сложный, трагичный период. Тогда на Чукотке существовала опасность возникновения раскола при владыке Диомиде, который был не только запрещен в служении, но и низвержен из сана. 

- Действительно, на Чукотке было сложное время. Служили мы там десять месяцев, управляя Анадырской епархией вместе с епархией Хабаровской. Чисто технически это было достаточно сложно и тяжело. Рейсов  Хабаровск - Анадырь не было, и поэтому летать приходилось через Москву. Восемь часов на самолете из Хабаровска до Москвы и девять часов - из Москвы  в Анадырь. Причем летали практически одним днем: в какой день вылетали, в тот и возвращались обратно.

Что касается трагической ситуации... Трагедия была не в Церкви. Трагедия была у этого человека, который в силу своих действий сам отпадал от церковного общения.

Нам же за тот промежуток времени удалось не только удержать епархию, сдержать от раскольнических  действий Диомида и его последователей, но и сделать шаг вперед в упорядочении и развитии церковной жизни. Епархия была подготовлена к приезду нового архиерея, было восстановлено общение со светской властью, были упорядочены духовная, административная и финансово-экономическая составляющие в  деятельности самой епархии. Новый владыка, который нас сменил, приехал на уже устроенную епархию, где нет нестроений и волнений, все умиротворено и  упорядочено.

Конечно, одному человеку, одному архиерею добиться этого очень сложно. Но со мной были помощники - семинаристы, которые обучались в Хабаровской духовной семинарии. Некоторые сторонние люди потом говорили: семинаристы потеряли год потому, что в течение его не учились, а служили в Анадырской епархии. Я же отвечал: “Год они не потеряли, а получили огромный опыт,  умение жить в сложных климатических условиях и трудиться в сложной духовной и политической обстановке”.

- Политической?

- Заинтересованность в тех нестроениях, которые создал Диомид своими действиями, ощущалась в деятельности спецслужб иностранных государств. Поясню. Вы знаете, как называлась  операция по размещению советского атомного оружия на Кубе? Она называлась “Анадырь”. Потому что  первые ракеты во время «холодной войны» и в этом противостоянии были размещены в Анадыре. А когда их разместили и на Кубе, то стали контролировать всю территорию Америки. Вот почему тогда они так возмущались. Вот почему оружие сдерживания, которое находилось на Чукотке, было небезразлично для иностранных государств, заинтересованных в ослаблении нашей экономической, политической и военной мощи. Отсюда и поддержка, которую получал там  Диомид. А учащиеся Хабаровской духовной семинарии, которые проходили в то время свое послушание в Анадырской  епархии, с этим соприкоснулись и приобрели в служении огромный духовный, социальный и политический опыт, ощутили, насколько действительно  разносторонними могут быть направления по защите духовных и национальных интересов нашего государства.

- Преподавание основ православия в общеобразовательных школах, воскресные школы, православные гимназии, духовные училища и академии - получается довольно стройная система духовно-нравственного образования, многие звенья которой есть и на Вятке. Чего, на Ваш взгляд, не хватает, чтобы духовная культура преобладала в людях, чтобы Церковь была не в бревнах, а в ребрах?

- У нас есть цель. А в достижении ее нужно проходить определенные этапы.

Был этап формирования структуры от воскресных школ до высших духовных учреждений.  Следующий этап - это наполнение формы более глубоким содержанием. На законодательном уровне предоставлена возможность преподавать в школах основы православной культуры, теперь многое зависит от того, сможем ли мы с вами подготовить достойных преподавателей. Понятно,  что при нехватке священников на приходах сразу заполнить эту нишу грамотным духовенством в каждой школе затруднительно.    

Но  думаю, что точки для соприкосновения светской и духовной власти здесь есть, мы можем оказать друг другу поддержку.  Вижу, как в принципе  можно создать такой институт, когда будущие преподаватели будут обогащаться знаниями, которые грамотные и образованные священники могут дать на курсах  повышения квалификации, читая обзорные лекции, отвечая и разрешая недоуменные вопросы.

Хотелось бы, чтобы изменился общий фон. Если мы будем говорить о высоком и нравственном в школе, а ребенок приходит домой, включает телевизор, где демонстрируется  программа, развращающая общество в целом, то наши с вами усилия сойдут на нет. Поэтому следующий этап в том, чтобы и средства массовой информации трудились над воспитанием не только высокообразованных, но и высококультурных и духовных личностей, достойных граждан нашего государства.

- С недавнего времени в городах стали появляться памятники святым. Вот и у нас в Александровском саду установили памятник Петру и Февронии Муромским, в сквере напротив Центральной гостиницы  скоро появится памятник преподобному Трифону Вятскому. Насколько это в русле православной традиции, насколько оправданно устанавливать памятники подвижникам духа в светских местах?

- В память святых у нас всегда ставили храмы или часовни. И писали иконы, о которых  святые отцы говорят: мы же не доске и краске молимся, а от образа возводим свой ум к Первообразу. Это средство, которое позволяет нам обратить свой ум к Богу. И если памятники, которые сейчас устанавливаются в городах и весях нашего государства, способствуют воспитанию общества и как зримые образы формируют наше сознание, то в принципе это неплохо. Только всему свое место. Когда обсуждался вопрос, где поставить памятник преподобному Трифону, высказывалось мнение, что находиться ему следует возле Трифонова монастыря. Но стоит ли устанавливать памятник преподобному Трифону Вятскому рядом с ракой преподобного Трифона Вятского? Наверное, все-таки место памятнику в черте города, в парковой зоне.

- Восстановление храмов и монастырей - еще одна тенденция недавних лет. Причем с Вашим приездом в Вятку сроки восстановления конкретных объектов у нас стали сокращаться. Екатерининская церковь на Московской - лучшее тому подтверждение. Что еще в планах?  Будет ли передаваться Вятской митрополии бывшее здание КВАТУ, станет ли оно восстанавливаться как Вятская духовная семинария?

- Наверное, на сроки влияет не только моя позиция. В большей степени, думаю, влияют современные технологии, которые позволяют ускорить процессы  восстановления, сделать их  более технологичными. Если раньше воздвигали храм, а потом семь- восемь лет он выстаивался и только затем штукатурился и расписывался, то теперь современные технологии позволяют это делать гораздо быстрее.

Что касается второй части вопроса, то мы не только заинтересованы, но и прилагаем все усилия к тому, чтобы  церковное имущество, которое Церкви принадлежало, было возвращено правообладателю. Тем более что в воспитании будущих пастырей немалое значение имеет, в какой среде они воспитываются. А мы с вами знаем, что территория бывшего КВАТУ - это территория, на которой до революции находилась Вятская духовная семинария. Значит, более достойного места для воспитания будущих пастырей найти трудно. Поэтому и делаем для возвращения Вятской духовной семинарии все возможное. В настоящее время дело передано в суд, 10 января прошло судебное заседание, где был рассмотрен вопрос о возвращении нам наших зданий уже в судебном порядке.

Понимаете, как-то нелогично: здания пустуют, Министерство обороны РФ их никак не использует, возвращать не возвращает, реставрировать не реставрирует, здания стоят и просто-напросто разрушаются. А они востребованы, еще владыка Хрисанф начинал  заниматься их возвращением, и мы продолжаем труды вятского  архипастыря. В этом вопросе есть преемственность, необходимо, чтобы справедливость восторжествовала и в самое ближайшее время эти здания были не только возвращены, но и восстановлены. Там есть где организовать учебный процесс, где разместить общежитие для проживания семинаристов, библиотеку, центр медицинского обслуживания. И в то же время мы с вами помним, что на территории Вятской духовной семинарии находился архиерейский дом.

- Насколько верно наблюдение: священники из областного центра направляются в отдаленные приходы, а священники из районов тянутся в областной центр. Что дает такая ротация, с чем она связана?

- Есть определенные требования к образовательному процессу, к тому, чтобы учащихся воспитывали высокообразованные преподаватели. Поэтому священники, которые получили образование в семинарии или академии, а служат на сельском приходе, переводятся в Вятку. В то же время не имеющие духовного образования такого уровня, но получившие достаточный опыт служения в городе направляются в сельский район. Повторюсь, эти  переводы связаны с необходимостью организовать достойный учебный процесс и с тем, что есть определенные требования государственных образовательных органов. Мы же готовимся в семинарии, а семинария - это высшее духовное учебное заведение на уровне института, где должен быть определенный процент  остепененных преподавателей. Согласитесь, священника, имеющего степень кандидата богословия, лучше использовать в образовательном процессе, чем в служении на сельском приходе.

- Заметно помолодел клир Серафимовской церкви, одной из старейших в областном центре. А паства между тем там не молодая, или возраст здесь ни при чем?

- Это связано все с той же необходимостью организовать достойный учебный процесс. Ключарь Серафимовского храма отец Андрей Лебедев служил в Уржуме и преподавал в Вятском духовном училище. Представьте, каждую неделю ездить за двести пятьдесят километров в Киров, потом обратно. Одно дело, когда сухая погода, и совсем другое, когда снег и гололед. Не хотелось подвергать человека опасности. Теперь он стал ближе к месту и своего служения, и преподавания - это нормально. Отец Андрей Дудин уже приобрел опыт служения, применять его в дальнейшем он направлен на Филейку. При этом продолжает нести послушание  как архивариус Вятской епархии и исполняет новое - по организации прихода в Никульчине.  Церковь - живой организм, мы не приспосабливаемся к условиям, а живем в них. И принимаем решения в соответствии с условиями, которые возникают. Ничего страшного и необычного в этом нет.

- Как Вы относитесь к тому, что нередко за священником, который переходит из одного городского храма в другой, уходят туда и духовные его чада?

-  И в этом ничего страшного я не усматриваю. То, что за священником при его переводе часть  духовных чад устремляется  к месту его служения, даже хорошо: духовные чада помогают своему духовному отцу в его служении на новом приходе. И это лишний раз свидетельствует о том, что он пастырь добрый. Со мной в Вятку также приехали люди, которые помогали мне служить на Дальнем Востоке. И те, кто помогал владыке Хрисанфу в его служении на Вятской кафедре, продолжают здесь трудиться, мы благодарны за поддержку. Это просто жизнь.

- Кажется, в “Епархиальном вестнике” читал, что отец Иов стал архимандритом. Значит ли это, что в Шестакове, где он теперь служит, появится монастырь?

- Отец Иов - пастырь, который многие годы служит в Вятской епархии. Подвизался в Трифоновом монастыре, имеет опыт восстановления храмов: его трудами восстанавливался Никольский надвратный храм в обители. Когда решился вопрос о передаче епархии храма  в Шестакове во имя святителя Николая, то разумно было поставить туда человека опытного, у которого к тому же есть духовные чада, способные ему помочь в этом непростом деле. Мы прекрасно понимали, что на молодом, вновь открывшемся приходе священник без опыта не “вытянет”  столь ответственное послушание. Там, где жизнь не упорядочена, легче выжить монашествующему, а не­опытный человек может впасть в отчаяние. Поэтому отцу Иову была поставлена задача сформировать приход, выполнить  реставрационные работы,  подготовить условия для будущего проживания молодого священника.

Многое уже сделано. Отец Иов хорошо начал свою деятельность: община зарегистрирована, храм передан, идут реставрационные работы, земля оформляется, жители приняли его хорошо и отношения со светской властью складываются. Епархия благодаря нашим с вами пожертвованиям приобрела трехкомнатную квартиру, там сделан ремонт, и я думаю, когда община будет сформирована, когда  она укрепится и приумножится, тогда и представится возможность направить туда семейного священника. Тем более что мы с вами прекрасно понимаем: монаху лучше всего быть в монастыре. А отец Иов очень любит Трифонов монастырь, поэтому в свою родную обитель спустя определенное  время он и вернется. Он и продолжает быть насельником Свято-Трифонова монастыря, от которого в Шестаково  послан  на послушание.

- Одно время были разговоры, что маршрут Великорецкого крестного хода изменится. Ждут ли его в дальнейшем какие-то изменения?

- Времена меняются, меняются и маршруты. Великорецкий крестный ход когда-то проходил у нас с вами по реке, потом в период гонений он был от села Чудиново.  А пришло потепление - он снова  изменил свой маршрут. Постепенно все меняется. Там, где он проходил прежде, есть земли, которые находятся в частной собственности. Они сейчас огораживаются, и эти препятствия приходится обходить. Какие-то изменения могут быть и в дальнейшем, но  незначительные. Хотя загадывать вперед, наверное, не будем.  

- Не знаю, слухи это были или нет, но, говорят, приехав в Вятку, Вы, владыка, отказались жить в архиерейском доме на улице Герцена, а предпочли поселиться в келье Трифонова монастыря.  А теперь, уже в качестве митрополита, где обосновались?

- Я не отказался, так и живу в том архиерейском доме на Герцена со времени приезда в Вятку. Но все-таки я монах и, конечно, тяготею к жизни монашеской, к жизни в монастыре. Понимаете, утром проснуться, сесть на машину, приехать к шести часам на братский молебен в Трифонов монастырь,  послужить, потом приехать на завтрак в архиерейский дом, позавтракав, опять вернуться в Трифонов монастырь, уже на послушание, вести прием. Конечно, удобно, когда епархиальное управление находится в Трифоновом монастыре, но тогда  нужно продолжать реставрационные работы, восстановить палаты.

- Тем более что братии в монастыре прибавляется ...

- Прибавляется, но не так быстро, как хотелось бы. Не каждый может  вести монашескую  жизнь.  В Священном Писании по этому поводу есть прекрасные слова: “Могущий вместить да вместит”. Конечно, хочется, чтобы Трифонов монастырь с его монашеской жизнью и укладом был полностью возрожден. Но все зависит от нас. Не от того, как мы стены восстановим, а от того, как восстановим нашу с вами духовную жизнь. И если насельники монастыря будут являться примером для подражания в жизни духовной, то найдутся и те, кто захотят этой жизнью монашеской жить и подвизаться во славу Божию для спасения своей души.

Николай ПЕРЕСТОРОНИН, "Вятский край"