История праздника 

Событие, празднуемое сегодня Православной Церковью, является  символическим предзнаменованием Рождества Христова. Иерусалимский храм, восстановленный после Вавилонского плена по размерам и великолепию уступал первому храму Соломона. Во «Святая Святых» отсутствовала главная святыня израильского народа -  ковчег со скрижалями Завета. Пророки предрекали второму храму славу большую, чем была у первого: «Внезапно придет в Церковь свою Господь, Которого вы ищете, и Ангел Завета, которого вы ждете». Опустение «Святая Святых» свидетельствовало о завершении ветхозаветной истории. Девочка  Мария стала Новым Кивотом Божиим. Во времена жизни родителей Божией Матери иерусалимский храм  продолжал оставаться центром духовной народной жизни. Кроме священников и других служителей при храме жили назореи - мужчины и женщины, давшие обет служения Богу на какое-то определенное время. Они воздерживались от употребления  «вина и секиры», не стригли волос, выполняли посильную работу в храме. и получали необходимое пропитание. По прошествии же срока обета назореи приносили жертву Богу, стригли волосы и возвращались в свои семейства. Но иногда обет назорейства давали родители за своих детей, особенно если эти дети были долгожданные и о появлении их на свет горячо молились.     

Дева Мария была посвящена родителями Богу еще до Своего  рождения. По выражению святых отцов Церкви, Богоотроковица «младенчествовала плотью, но была совершенна душою». Святые  родители Иоаким и Анна исполнили свой обед, когда девочке исполнилось три года. Церковное Предание повествует, что в Назарете к обряду посвящения приглашены были все родственники и знакомые родителей Богородицы. Торжественная  процессия, сопровождавшая девочку Марию, двинулась из Назарета в Иерусалим: впереди выступали с зажженными свечами  девушки и пели  псалмы Давида. Иоаким и Анна с дочкой Марией шли за ними следом. Замыкали шествие родные и знакомые. Три дня двигался этот богообетный прообраз христианских  крестных ходов до  Иерусалимского храма. Навстречу ему с пением вышли священники во главе с первосвященником Захарией. Родители поставили Марию на первую ступень со словами: «Иди, Дочь, к Богу, давшему нам Тебя, к благосердному Владыке». Божия Матерь, укрепляемая силой Божией, сама взошла по высоким ступеням к вратам храма. Первосвященник принял Пресвятую Деву и, поцеловав, дал благословение: «Господь возвеличит имя Твое во всех родах, ибо через Тебя явит Господь в последние дни сынам Израиля Искупителя». «Пречистый храм Спасов сегодня вводится в Дом Господень» поется в песнопениях праздника. В  храм вводится Дева Мария и человек сам становится Божиим храмом. Наступает новый религиозный этап в жизни всего человечества, когда на всяком месте «истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине» (Ин.4:23).

Благовестие праздника 

Посмотрим внимательно на праздничную икону: душа человеческая восходит в храм Господень, поднимается к Богу. Сразу ли она, будучи чистой и ясной, возносится к порогу храма, мгновенно ли она оказывается в недрах Любви Божией, в осиянии благодати? Нет, ей предстоит преодолеть ряд «широких ступеней» для восхождения, подняться по «лестнице добродетелей», совершить высокий путь христианского совершенства прежде, чем душа достигнет божественных врат. Сама ли она, своими ли только силами совершает она этот подвиг? Нет, говорит Священное Предание праздника, ей должна споспешествовать благодать Божия на этом трудном для всякого человека пути. А когда душа достигает последней ступени в сиянии длительного сокровенного духовного опыта, она становится убеленной сединами и входит в храм исполненная совершенной премудрости и святости? Нет, утверждает нас иконография праздника, душа даже имея весь земной духовный опыт и десятилетия аскетической жизни, приникает к Божьему Чертогу, как юница, как неопытная «во святая святых» божественной Жизни. Одна ли она создает свой духовный путь? Опять нет, мы видим на иконе, что прежде всего усердием отца и матери душа «вводится в Дом Господень». И не только они поставляют ее на «лестницу славы». Рядом с родителями Девы Марии на иконе изображены с горящими свечами чистые девы, символизирующие наших духовных сподвижников и друзей на трудном пути к Богу, некое церковное содружество, помогающее нам не оступиться при подъеме к святым вратам. Что может человек один? У него, красноречиво убеждает нас праздничный образ, непременно должны быть помощники от числа человеков, ибо  люди должны научаться друг от друга.

Более того, там на самой высоте, когда уже распахнутся перед душой врата Божьи, должен оказаться некто - на иконе это первосвященник Захария, - который полнотой духовной власти сподобит душу, словно родительским благословением, кто возьмет ее за руку и подведет к святыням Господним. На иконе праздника символически изображен, вплоть до мелочей, идеальный духовный путь христианина к Богу: от земного поприща под покровом отца и матери до Небесного Отечества под покровом Божьей благодати. Вот, что изначально уготовал Господь для любящих его: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25. 34). На иконе ясно изображена цель всякой человеческой жизни – храм Божий, «Царство, уготованное… от создания мира». Не «огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25, 41) и не смерть судил для человека любящий Бог, а "святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. Великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога…Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов…Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца.…  А двенадцать ворот - двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города - чистое золото, как прозрачное стекло. Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель - храм его, и Агнец (Откр. 21, 10-23). Именно начало этого Небесного Града мы видим прикровенно в левой части иконы под образом Иерусалимского храма. 

И последнее, что следует добавить к символической иконографии праздника: душа, восходящая к Богу сомнений и страха не имеет, ибо «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви (1 Ин. 4.18), душа доверяет в своем восхождении и проверенным истиной земным помощникам и встречающим ее перед вратами вечности совершенным делателям. Она вся открыта чуду Любви Божьей и смутить ее на этом пути невозможно, ибо «ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе Господе нашем (Рим 8. 34-59).