Сегодня 18 марта Патриарх Кирилл в храме Христа Спасителя совершил отпевание писателя. Перед началом богослужения Патриарх отметил его выдающийся вклад в русскую литературу. 

«ХХ век отмечен именами писателей, о которых мы можем сказать: то были великие писатели. Их было немного, и нет общего мнения, кого к ним отнести, но уже понятно, что Валентин Григорьевич Распутин был одним из главных писателей ХХ века», — сказал патриарх.  По его словам, все творчество Валентина Распутина «пронизано стремлением помочь человеку подняться над повседневностью, хотя он использовал для этого простые образы». 

Посетил храм и попрощался с писателем и президент Владимир Путин. Он возложил цветы к гробу Распутина и выразил соболезнования родным и близким.  

По словам пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова: «Владимир Путин искренне переживает смерть писателя, поскольку был хорошо с ним знаком. Президент является поклонником творческого таланта Валентина Распутина и будет всегда помнить глубокие продолжительные беседы с ним».

Два года назад, вручая писателю государственную премию за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности, Владимир Путин подчеркнул, что "романы и повести Валентина Григорьевича Распутина - настоящее откровение о характере русского народа".

«В своем творчестве он всегда поднимается до мировоззренческих вершин, возвращает истинный смысл таким понятиям, как Родина, память, совесть, милосердие, патриотизм», - сказал Владимир Путин, добавив, что судьбы героев Распутина поражают. 

Писатель скончался 14 марта в Москве, не дожив несколько часов до своего 78-летия. Валентин Распутин завещал похоронить себя рядом с дочерью Марией, погибшей в авиакатастрофе под Иркутском в 2006 году. Писатель будет похоронен 19 марта в Иркутске на территории Знаменского монастыря.

Ниже мы публикуем на нашем сайте размышления  наших современников о творческом и духовном пути замечательного российского писателя Валентина Распутина, близких ему по духу и жизни. Примечательно, что одним из современников является наш земляк – писатель Владимир Крупин. 

Валентин Курбатов

Молчание о себе 

С Валентином Григорьевичем мы познакомились примерно в 1981 году.  Издательство «Советский писатель» предложило мне написать о Распутине. И вот я приехал к нему в Иркутск и впервые увидел Валентина Григорьевича. И с той поры мы виделись порой не по разу в год.  Я живал у него дома в Иркутске и на дачке на Ангаре. Я видел его родное село Аталанку, которое описано в «Прощании с Матерой». Мое сердце сжалось, когда в первый же вечер я увидел, что изба внутри покрашена прямо по дереву, по бревнам синькой, в нежный девичий небесный цвет. 

Помните, как в «Прощании-то с Матерой» Дарья убирала свою избу, зная, что её завтра сожгут. Ей говорили: «С ума сошла, старуха? Что ты делаешь?». Но она молча убирала избу, как невесту. И теперь я видел эту избу и понял, что это его, Валентинова, мама обряжала избу таким синим, небесным цветом.

Или учительница из «Уроков французского». Валентин Григорьевич рассказывал, что после рассказа она нашлась. Она уже учила не деревенских детей Сибири, а русскому языку детей Франции — так складываются биографии. И однажды случайно увидела в русском магазине книжечку своего ученика и прочитала рассказ «Уроки французского». Можно представить, как обревелось её сердце. И она написала Валентину Григорьевичу нежное письмо. 

От сердца к сердцу 

И где бы мы случайно с ним ни оказывались, каждый старался как-то прикоснуться к нему, подойти, просто поглядеть на него восторженными глазами. В аэропорту бежит к нам женщина, почти не веря глазам: «Можно, я обниму Вас? Можно автограф?». И он расписывается ей на багажной квитанции. Терпеливо, как он всегда это делал, никогда не отказывая в автографе, на чем бы ни просили его поставить – на книжке, на блокнотике, вот на багажной квитанции. 

Это самое дорогое в Валентине Григорьевиче, то, что меня более всего удивляло в нем — он не мог не послушать своего сердца, не ответить на порыв. Это было даже не смирение, нельзя так назвать, это выше. Это то самое православное стояние сердца, которого нельзя описать, попросят – вот, возьмите. 

На автобусной остановке, бегут мужики в машинном масле и тоже: «Можно, пожмем вам руку?». Это уж потом я понял, что они бежали к нему, как к собственному сердцу, как к тому, кем они внутренне были. Нас исказило телевидение, отравили газеты и радио, но внутри-то мы, оказывается, еще остаемся чистыми детьми с памятью о деревне, о земле, правде, вере. И вот люди бегут к нему, чтобы коснуться этой своей внутренней позабытой чистоты, лучшей части своего сердца, вернуть на мгновение своё лучшее. И благодарны ему за то, он не предал этой чистоты.  

Последний русский писатель 

Я знавал в разное время Абрамова, Белова, Астафьева и кто-нибудь непременно спрашивал: «А кто из них наиболее целен, кто выше, как человек и писатель?…»  Всё-то нам образца хочется. Все русские писатели хороши на своем месте. Но если спросить о личном предпочтении (каждый из нас оглядит на мир своими глазами), то для меня ближе всего к тому, что я понимал под словами «русский писатель» и «русское слово» всегда был Валентин Григорьевич Распутин. 

Каждую минуту он был «на работе». Это происходило не сознательно, но само его естество диктовало такое поведение, взгляд на мир, человеческие отношения, предельную меру ясности, взвешенности поступков. Почему он молчалив? Он отвечал за каждое слово, которое он говорил, поэтому был так немногословен. Он понимал, что слово – это слишком ответственно. И сейчас мы, конечно, прощаемся с последним, говорю это не для красного слова, с последним великим земным русским писателем в высшем значении этого понятия. 

Вчера я был на соборовании, и Валентин Григорьевич так стоял со мной рядом, что было больно и вместе светло сердцу, а сегодня, когда я сказал батюшке, что умер последний русский писатель, он ответил мне: «Как последний? Вот у нас есть евангельское слово, оно никуда не исчезло». Но вот в том-то странность и тайна, что в России евангельское слово живет рядом со словом, живущим в литературе. 

Русская литература близка к Евангелию, даже такая дерзкая, как толстовская, она всё равно евангельская. А мир всё норовит сбежать от христианского сознания «по своей воле пожить», как Достоевский говорил, ну и нас за собой утащить из православного сознания, из русского слова, из русского пространства, из русского сердца. Вот Валентин Григорьевич и был в этом смысле последним явлением русской евангельской духом литературы. 

Теперь начнется другая жизнь 

Завтра нам предстоит без него совсем другая жизнь — что-то более картинное, более нарядное, более цивилизованное, но, страшно сказать, менее христианское. Он писал каждое слово, как Адам, поднимая его к свету и глядя, чтобы зернышко этого слова было видно, чтобы сквозь каждое слово было видно его начало. 

Вот почему нам так запомнились все его слова, почему они ложились в самое наше сердце, кто бы его ни читал – изощренные интеллектуалы, космонавты, крестьяне… Матушка Россия выбрала его из деревенских писателей — любимого, младшенького, последнего сына, и всю любовь в нем выговорила. 

Он – наша земля и живое сердце. И это слышат в его прозе все читатели мира –как, помните, итальянские дети выбирали его книги, как лучшую живую, необходимую их сердцу литературу. А японская переводчица, переводившая «Живи и помни», крестилась в Православие с именем Анастасия – так поразила её героиня распутинской книги силой любви и веры, носившая воскресение в самой себе и тем воскрешающая другие сердца.

Прощаясь с этим закатывающимся светом, я понимаю, что Господь, не зная, как нас остепенить и удержать от соблазнов разгулявшегося мира, останавливает смертью лучших детей, давая нам возможность всмотреться в себя и понять, что нас ждет. 

И, может быть, эта испытательная кончина хоть на краткое мгновение соберет нас и даст вглядеться в себя, в свой потерянный путь и выбраться на более родную дорогу. Жалею, что не смогу стоять в Храме Христа Спасителя, где будет отпевание. Но всем сердцем, каждым словом, каждой молитвой прощаюсь с Валентином Григорьевичем, ухватываясь за него в поиске опоры и силы. 

Он по-прежнему будет служить русскому сердцу, русскому слову и русской человеческой дали, для которой был рожден. Потому что, слава Богу, слово его не уходит. Его книги глядят с полок и ждут нашего внимания. Всегда в крайний час нас спасало русское слово. Будем памятливы, так спасёт и сейчас. 

Олеся Николаева

Солженицын в своей речи на вручении премии Валентину Распутину предлагал называть его не «деревенщиком», а «нравственником», ибо он возвращался к той простоте жизнепонимания, которая исходит из глубинных традиционных ценностей русского народа. 

Распутин был исследователем тайны человеческой души, раскрывающейся в трагических обстоятельствах бытия, в которых благой выбор вовсе не предполагает благополучного земного исхода. Он дал русской литературе и русской жизни новых героев, явил новые характеры, которые настолько сфокусировали на себе внимание и оказались столь живыми и убедительными, что стали повторяться и множится на страницах его многочисленных последователей и эпигонов. 

Недавно я перечитала повесть Валентина Распутина «Живи и помни», которая вошла в пятитомник «Шедевры русской литературы ХХ века». Когда-то в мои студенческие годы мы обсуждали это в институте, но я, словно впервые, вошла в пространство этой удивительной прозы, великолепно выписанной и выстроенной, так что получилась уникальная художественная вещь. Такой владение формой, чувство соразмерности частей, художественного рисунка, красноречивой детали, осязаемой атмосферы, не говоря уж о том, о чем уже было сказано – мастерское создание новых характеров, – все это свидетельствует об огромном писательском даре. 

С Валентином Григорьевичем я встречалась дважды. Первый раз – на встрече писателей с премьером В.В. Путиным в день его рождения. И второй раз, он же последний, я встретила Распутина на вручении премии Александра Солженицына одному литературоведу в Москве. Это было в апреле прошлого года, когда интеллигенция была взбудоражена и расколота в связи с Крымом. Во время фуршета все стояли своими группками и оживленно разговаривали. И лишь Распутин оставался один, в углу, со стаканом сока. Он был такой грустный, и с такой мукой смотрели его глаза, словно он сам оказывался болевой точкой этого пространства. Я подошла к нему и сказала: «Валентин Григорьевич, давайте выпьем вместе!» И мы чокнулись соком. Но как-то было уже понятно, что ему хочется т у д а. Что он окончил здесь свои земные дела и просто ждет, когда Господь позволит ему уйти. 

Владимир Крупин

С Валентином Григорьевичем я впервые познакомился в 1972 году, когда приехал в Иркутск на совещание молодых писателей. Он мне сразу показался добрым и очень деликатным человеком, с которым можно было побеседовать на любые темы. Но если речь заходила о России, русском народе и хоть как-то была направлена на то, чтобы унизить Родину писателя, Валентин Распутин становился жестким защитником своей страны, ее традиций и веры.

Я не переставал удивляться его оптимизму и жизнелюбию

С самого нашего знакомства и по сегодняшний день я не переставал удивляться его оптимизму и жизнелюбию. Жизнь Валентина Григорьевича была всегда тяжелой, с самого детства судьба посылала ему испытания: в раннем возрасте он лишился отца, которого на долгие семь лет несправедливо отправили на Колыму. Затем, будучи одиннадцатилетним мальчиком, Валентин был вынужден уехать из родной деревни, чтобы продолжить обучение в средней школе. Новая школа находилась в районном центре, который был в десятках километров от деревни писателя. Уже тогда, совсем маленьким мальчиком, он осознал свой долг перед семьей, который заключался в том, чтобы получить образование. Представьте, как тяжело было ребенку находиться так далеко от своей семьи и понимать, что он должен учиться. А учился он отлично. Об этом жизненном пути, уже будучи взрослым мужчиной, Валентин Григорьевич написал свой знаменитый рассказ «Уроки французского». Главный герой произведения — маленький мальчик, который, как и рассказчик, приехал учиться из деревни в среднюю школу. Одинокий, без какой-либо поддержки, голодающий ребенок не желает, чтобы ему помогал кто-то из взрослых. Поэтому молодой учительнице французского языка, которой стало жаль мальчика, приходится идти на хитрости, чтобы хоть как-то поддержать своего бедного ученика.

После публикации этого произведения в 1973 году произошла удивительная история. Настоящая учительница писателя увидела в образе Лидии Михайловны (учительницы из рассказа) себя, а в одиннадцатилетнем мальчике — Валентина Григорьевича, своего бывшего ученика. Про посылку с макаронами, которую учительница как-то отправила тогда еще школьнику Валентину, женщина уже забыла. Этот ее поступок говорит о бескорыстной помощи и жертвенности ради других. О людях, наделенных добротой, совестью, честью, милосердием, и писал Валентин Распутин.

Радость мы находили в мелочах и благодарили Бога за каждый мирный день

В то время не только взрослые помогали детям, но и сами дети старались помочь друг другу, поддержать в трудной ситуации. Конечно, не обходилось и без драк — но как же мальчишкам не выяснить отношения? Сколько было нищеты в нашем детстве, вы не можете себе даже представить! Послевоенное время было очень тяжелым, голодным, но мы никогда не сердились на государство, потому что понимали, что всем тогда было трудно. Радость мы находили в мелочах и благодарили Бога за каждый мирный день.

Я считаю, что если бы не было у Валентина Григорьевича радости в детстве — не было бы и такого великого писателя. Он был уверен, что детство формирует человека как личность, рождает в нем многие человеческие качества: сострадание, терпение, выносливость. Валентин Распутин стал настоящим мужчиной, он многое умел делать руками, хорошо владел топором, любил собирать грибы и ягоды. Очень любил русскую деревню.

Он вообще очень любил Россию и ее природу. Во многих его произведениях природа словно оживает, меняется вместе с событиями и чутко реагирует на происходящее в душах героев. Валентин Григорьевич очень переживал о том, что современный человек не только стал чрезвычайно далек от природы, но и губит ее. Он как мог боролся за спасение озера Байкал от стоков Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, активно выступал против проекта поворота с севера на юг северных и сибирских рек. Своим примером он показал людям, что природу нужно любить, сохранять и оберегать. Валентин Распутин берег не только природу России, но пытался сохранить и нравственные христианские ценности русского общества. Он был настоящим христианином, защищавшим православные святыни. Его совесть никогда не молчала.

Он не терпел грязи в сторону России

Он не терпел каких-то злых взглядов, какой-то грязи в сторону России. Ему совершенно претило то, что творится сегодня: когда традиционные нравственные ценности стали насмешкой в глазах части общества, когда стыд стал пороком, а гордость за Родину — чем-то нелепым. Ему была всегда неприятна мысль о том, что молодые девушки стремятся выйти замуж не по любви, а по расчету, также как молодые люди ищут профессию не по душе, а для наживы. Он считал это путем в бездну.

Несмотря на то, что Валентин Григорьевич принял крещение в зрелом возрасте, когда ему было уже за сорок, он всегда был верующим человеком. Он всегда приходил на помощь ближнему, и если сам не мог помочь, просил о помощи других. Никогда не роптал на Бога, даже тогда, когда ему было по-настоящему тяжело. Многие не знают о том, что его первенец умер крохой. В 2006 году снова случился серьезный удар: в авиакатастрофе погибла его единственная любимая дочь Мария. Через несколько лет умирает жена. В последнее время Валентин тяжело болел, но не унывал. Он считал, что на все воля Божия.

Валентин Григорьевич очень много путешествовал за границей и по России. Его все очень любили, особенно в Болгарии. Также его очень любили женщины из отдела рукописей Государственной библиотеки. Несмотря на то, что он очень убористо писал, почерк у писателя был ювелирным. Одна страница его рукописей равнялась 8–10 страницам машинописного текста.

Валентин Распутин объездил полмира, но любить и восхищаться своей Родиной и русскими людьми не перестал. В своих произведениях он говорит о православной силе и мощи русского народа, рисует не столько сильные характеры героев, сколько сильную духовную личность.

Сегодня безбожная Европа погружается в пучину грязи, сметая с лица земли традиционные ценности, чистую любовь и уважение. Нашей стране пытаются навязывать чужие традиции, перевирают историю и хулят святыни. Сможет ли Россия противостоять сегодняшнему врагу? Я думаю, что сможет, — даже несмотря на то, что с уходом Валентина Григорьевича мы осиротели, наша земля потеряла одного из своих защитников. Но, к счастью, остались его труды, которые будут вдохновлять нас на подвиг и любовь к своей Родине.

Я думаю, что если Господь нам подарил такого замечательного человека, значит, Господь в нас верит.