Поиск

Жертва на иконостас

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

Пожертвование на иконостас

Жертва на храм

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

На уставную деятельность

Мы ВКонтакте

IMG_1483

Итак, всё началось пять лет назад. Настоятель наш, протоиерей Александр Балыбердин, с инспекторской проверкой, будучи секретарём епархии, поехал по весям нашего Отечества, в данном случае Кировской области. И, в большинстве своём, не тех близлежащих краёв, где постоянно бывают эти добрые проверки и плоды, а дальние как Лальск, Луза и их же с ними сопряжённые пределы. Побывав там, он узнал, что в древнем храме п. Лальска есть несколько плащаниц. Что такое плащаница? Плащаница – это живописное изображение успения Божией Матери или снятие с креста Господа Иисуса Христа, положенное на какую-то плоскую фанеру или плотный картон. Оно может быть, и вышито на бархате золотыми или серебреными нитями. В церкви его возлагают на более жесткое основание и по периметру обшивают бахромой. Причём, ниспадающая ткань со всех краев (сантиметров 20-30) искусно расписывается.

элмент реставрации

Расписывали не только золотом или серебром, но вышивали жемчугом и бисером. В Лальске хотели создать музей антирелигиозного содержания, и со всего района свозили иконы, церковную утварь. Так в Лальск попала и наша плащаница. Собирали, собирали вещи, но осуществить безбожную мечту о музее не смогли. Как это часто бывает Промыслом Божиим, кто-то умер, кто-то уехал, кого-то перевели на руководящую должность в областной центр и всё – и дело заглохло. В лальском Благовещенском храме служит один батюшка известный на всю епархию тем, что у него нет ни усов, ни бороды, и также тем, что местные прихожане батюшкой или отцом его редко называют. А все чаще величают Василий Иванович. И вот за праздничным пиром, устроенным в честь приезда отца секретаря, воздуховившись Василий Иванович, то есть уважаемый отец Василий сказал: «А я вот, могу отдать одну свою плащаницу, отец секретарь, вашему Предтеченскому храму». Тут его что называется и поймали за язык. Взяли трижды с клятвой обещание, что всенепременно он это сделает, и, вернувшись из поездки в Киров, чтобы слово отца Василия не рассосалось во временных таких путешествиях, чтобы оно сохранило свою силу, отец Александр без промедления послал одного из приходских батюшек за этой дарованной плащаницей.

Батюшка, конечно, первым делом, взгрустнул и приуныл, потому что ездить он никуда не любит, даже на троллейбусе. Ему по душе сидеть дома, читать, думать или встречаться с каким-нибудь добрым человеком и беседовать с ним. А чтобы ехать в неведомый Лальск, пилить на поезде восемь часов подряд, избави Бог от такого счастья. И решил он отказаться от предлагаемой поездки. Но отец Александр купил батюшку просто с потрохами,  на корню, самым простецким способом. Он сказал, что край этот северный дивно красив, что эта поездка такая вот творческая командировка. И батюшка согласился. Сходил на вокзал, купил билет в плацкартный вагон, потому что оказалось купейные туда не ходят, только общий вагон и плацкарт. В назначенное время к двум часам дня в ясный погожий день батюшка прибыл на вокзал, это была середина осени. Чудная пора! Ещё в билетной кассе сказали, что поезд пойдёт не просто по дороге железной, а по однококолейке. «Как-как Вы сказали? По однококолейке?» «Да-да, русским языком Вам говорю». И на это согласен! 

Действительно, время было благословенное. Солнце светило мягко, прозрачно, дни были как напоённые мёдом отцветших уже не цветов, а просто растений. Если листья падали, они падали так медленно, так нежно, что казалось, это не листья падают, а уходит из твоей жизни что-то незабвенное и прекрасное. Засев в своё купе батюшка уставился в окно и стал смотреть, ждать спутника. Было интересно, кого Господь пошлёт в эту дальнюю поездку. Минут 10 оставалось до отправления поезда, а вагон между тем был совершенно пуст. Батюшка подумал, ничего себе! Один поеду. Но вдруг открылась дверь, и вошел в кожаной куртке мужчина лет 40. Серьезный, основательный. Только он сел, поезд загудел свое зычное ту-ту и покатил в лальский медвежий угол. Мужчина, не мешкая стал ставить на стол картошку, мясо, хлеб. Вытащил с семечками литровую банку. Ну, батюшка подумал, сейчас попутчик пиво достанет. Нет! Никакого пива не было. Он достал минералку. Стало ясно, что это командировочный человек, что он поехал в дальнюю командировку и решил со вкусом, плодотворно провести время. За едой время для соседа полетело незаметно. Да еще и газетка нашлась «толстушка». Но собеседника батюшка был лишён. Сначала он загрустил, потому что иногда хочется поговорить в пути, странствуя. Особые разговоры происходят!

IMG_5031

Поезд едет, а проводника ни одного не видно, билет проверили и до свидания. Захотел чаю батюшка выпить, поехал без всего, налегке, зашёл в купе проводников - пусто. Пошёл дальше, то ли в третьем, то ли в четвёртом вагоне услышал дружный смех. Человек десять проводников пили, скажем так, "чай с тортом". А чего, говорят, пассажиров нет, это такое чудное время, всё кончилось, поэтому мы культурно отдыхаем. Дали они батюшке чаю с запасом, чтобы больше не возвращался и не беспокоил культурно отдыхающих людей. Проверив все запоры на дверях, он обнаружим, что дверь из вагона не заперта, тогда, накинув пальто, сел он на подножку и стал смотреть на природу. Так хотелось ему с вагона соскочить, пробежаться, накричаться вволю. Эти поля уже скошенные или сжатые нивы, это небо ещё с голубиным серым отливом. Долго ли, коротко ли путь длился, и открылся г. Луза. Не зря сосед всю дорогу семечки лузгал. Времени было уже много, десять часов вечера. Батюшка вышел на перрон. Было темно, но у него был ориентир – местный священник без бороды и усов. Сначала он обрадовался, что батюшка без бороды. Сразу же узнает. Запросто. А потом батюшка, ближе к Лузе подъезжая, подумал, ну, если бы отец Василий стоял  среди других батюшек, тогда, конечно, он бы его сразу узнал. Но ведь он будет среди простого безбородого  народа, как же его узнать? И тогда он решил положиться на свою иерейскую интуицию. И не ошибся!

IMG_4925

Когда он сошёл с поезда, тут же узнал его. Отец Василий стоял весёлый, со всеми здоровался, всем желал счастливого пути. Он говорил, Петро прощевай, да что, да как. Приезжий батюшка уразумел, что так себя вести может только настоящий сельский священник. С таким мягким южным говорком. Батюшка Предтеченский к нему подошёл, спросил: «Вы отец Василий?» Он на него посмотрел внимательно, снял шляпу, у него была большая широкополая шляпа типа как у ковбоя, и сказав: «Да, я Вас слушаю» обнял, и расцеловал. Это было воскресенье, одиннадцатый час и понял гость, что батюшка после трудов, подъятых им в субботу и в день Господний, решил несколько на ночь утешиться. А тут такая досада надо встречать «столичного» гостя. Но делать нечего и он по своей незлобивости препроводил гостя в автобус, причём рейсовый.

Этот рейсовый автобус отправлялся в половине одиннадцатого из Лузы в Лальск, последний рейс. К тому времени мягко-осеннее настроение гостя полностью улетучилось в автобусную форточку и стало мрачным и тяжёлым, как ноябрьский пасмурный день. А отец Василий всю дорогу балагурил, как дед Щукарь. Он хлопал водителя по плечу, говорил ему куда ехать, каждому кто выходил (автобус останавливался часто) говорил: с Богом, Михайло, всё бывай,  встретимся еще, всё как дела, как делишки. Он так всякого напутствовал, и в этом не было никакого панибратства, что вот, дескать,  я священник Божий, я вот на короткой ноге с вами, мирянами, с племенем этим добрым, "с овцами и козлищами", нет. Чувствовалось, что он сам по себе такой и есть. Большая печать добродушия лежит на сердце отца Василия. Вскоре серыми прозрачными огоньками загорелся Лальск. Батюшка гостя дружелюбно похлопал по плечу, сказал: "Отец приехали! Вылазь". Зашли в дом, открылась светлая просто обставленная горница. Приезжий священник увидел незабвенную беленькую на столе и пельмешки, и огурчики,  и время уже к полночи прибилось. Подумалось приезжему как-то само собой, что все по чину приуготовлено. Отца секретаря, видимо, потчевали жареной курицей и угощали коньяком, а приходскому иерею досталось по рангу трапеза попроще.  Правильно, обдуманно принимает гостей местночтимый протоиерей  Василий. И потекла за столом сама собой мирная беседа. Но отец Василий все как-то ухитрялся не распространяться о деле, о плащанице. Он эту тему дарения все  обтекал, как водный поток валун, обтекает. И в своей беседе всё сворачивал к тому, а как вот там его приём отцу секретарю понравился, пришёлся ли он ему по душе? А о плащанице ни гу-гу. Растревожил сердце. Может быть, отец Василий решил отбрыкаться от обещанного дара?

IMG_4857

Долго приезжий священник не мог заснуть. Он вышел во двор и удивился северному небу, какие там, как на юге ярко горели звёзды. Утром оба священника собрались в храм. Гость успокоенный, наивно думал, что они пошли в храм выбрать плащаницу. Плащаницу он увидел уже вечером перед самым отъездом…

Дошли они до храма. Радости было от увиденного много. Это на самом деле Лальский храмовый северный комплекс. Начал он строится в начале 18 века, а завершился в том же 18. То есть в 19 веке там ничто не изменилось, только что-то устраивалось, украшалось, более делалось испещрённым, надёжным. Устраивался, скажем, тротуарчик или ещё что-либо. И, знаете, как бывает, увидишь человека в возрасте, не важно, мужчину или женщину, и ты как будто снимешь с него маску и вдруг увидишь, какой он был молодой и красивый. Вот то, что называется цветением, не только юности, но простите за слово, цветением породы. Думаешь, да, красавец, красавец и вдруг видишь, что с ним стало. Причём не в результате старости, а в результате грешной жизни. Приходит человек, и видишь на лице печать порока.

IMG_4906

Гость, увидев древние храмы, заплакал. Да тут бы и гипсовый пионер прослезился. Все храмы как матрёшечки, все как на подбор. Вся природа, день осенний отступили от этой небесной красоты. Они должны были сиять и цвести золотыми маковками, изукрашенные глазурью как пряники, но стоял в более или менее добром здравии только один Благовещенский. Все остальные были унавожены, смердящие кочегарки, какие-то ДК культуры. Постепенно все восстанавливается, но еще долго храмам стоять в запустении. Причём, на красивейшем месте, там красивейшая храмовая площадь, и в одном из них, в Богоявленском соборе кочегарка, в Воскресенском соборе ДК культуры, в Спасском тоже какая-то мерзость запустения. Стояла чуть в сторонке колокольня. На этой колокольне были куранты. Причём деревянные. Местные жители говорят, что их сожгли, но это не правда. Не сожгли их, отдали в Сыктывкарский музей, где они были ещё в 34 году. А потом их умыкнули московские пройдохи-собиратели русских артефактов. Эти часы показывали не только время суток, но и восход и закат солнца, и фазы луны. Но свято место пусто не бывает.  Невозможно было смотреть на пустое окно колокольни. Местные умельцы забили его круглым листом железа и нарисовали на нем белой краской часовые стрелки. Бергман отдыхает на "Земляничной поляне!"

IMG_4883

Время в Лальске остановилось. Приехавший священник оказался в 80-х годах. Автобусы рейсовые по поселку ходят именно этих времён, две штуки. Все названия магазинов советско-перестроечные. Какие сами догадайтесь. Там в магазине продуктовом лежала засохшая соленая селёдка, старые с ржавчиной по ободку консервные банки, карамель «Дунькина радость» и, естественно, этот магазин гордо именовался «Лальские зори». Ребятишки рядом с  магазином стояли и теребили прохожих: "Дяденька, дайте на мороженку". И священника-гостя потеребили, и он с удовольствием им всем мороженки купил, пусть знают наших вятских.

IMG_4864

По высоким ступенькам поднялись в храм. В храме печально, но пахнет ладаном. Вкусно, по-домашнему. Изнутри стены покрыты масляной краской, всё однотонного серо-зелёно-синего оттенка, иконы развешены криво-косо, бумажные цветочки. Храм живёт только Божьей силой, а вот на уровне душевном, творческом он увядает. Нет средств, нет сил, может быть, и желание пропало.

25092007020

И открылась для молодого батюшки истина русской глубинки, русских таких деревень, поселков как Лальск, Луза, Рудничный. В этих городах, селениях не может быть золотой середины, там или ты будешь горьким пьяницей, или ты будешь святым. Нельзя вести такой размеренный слаженный образ жизни. Сегодня праздник, мы собрались за столом, завтра работы нет. Не получается. Тоска припечатала весь город просто как каток какой-то, всё зацементировано в этой тоске. Тоска в названии магазинов, тоскливы очертания старых домов, тоскливые деревья, тоскливые люди, тоскливая одежда – всё источает тоску, уныние и отчаяние. И это можно преодолевать только силой глубочайшей молитвы или же вот таким Шукшинским образом - с утра выпил и целый день свободен.

IMG_4894

Когда гость предложил отцу Василию все же посмотреть плащаницу, тот сказал, подожди. Мне нужна машина, чтобы съездить за обёрточной бумагой, чтобы в неё плащаницу завернуть. «Да, зачем нам её заворачивать?» «Ты ведь её ещё не видел». «Так покажи». Нет, говорит, сначала бумага, потом плащаница. За бумагой нужно было ехать примерно 4-5 километров от Лальска на бумажную фабрику. Фабрику основал купец Сумкин в 19 веке. Причём организовал её с размахом и настолько добротно и прекрасно, что до сих пор ни одного нового корпуса, за исключением административного здания и склада, не построили. А так все работают по старинке.

«Хорошо, отец Василий, а где здесь у вас культурный центр?» Вот, говорит, здесь культурный центр. «Нет, батюшка, здесь духовный центр, а где культурный центр?» Тогда, говорит, на кладбище. «В каком смысле?» А ты сходи и узнаешь. И пошел гость на кладбище. Окультуриваться. Население поселка небольшое, примерно полторы-две тысячи человек. Идёшь ясным погожим днём и, собаки, сбившиеся в большие своры, там тебя не трогают. Идёшь как свой среди своих. Спрашиваешь у всех, где здесь кладбище? А тебе: туда иди, сюда иди. И видишь, что людям нравится с тобой поговорить, и ты остановишься, ещё чего-нибудь спросишь. О том, что, оказывается, у них не кладбище, а культурный центр. Они соглашаются и предлагают его посетить. Вот и кладбищенские ворота. За воротами невдалеке Успенская церковь. Кладбищенские храмы не блистают особой архитектурой, они очень просты, таким был и этот храм. Но вот то, что было вокруг храма вошло в память навсегда. Мы привыкли, что храмы на кладбище недействующие, там не служат, этот храм был богослужебный. Там до сих пор проводят отпевания. Когда священник вошёл в красивые каменные ворота, он увидел, что кладбище целое. Не разбитые надгробные ансамбли.

IMG_5046

Например, инженеру Прянишникову. Этот инженер жил в 19 веке, скончался в начале 20 века, когда уже рабочие восстания были. Но там революция мало что поначалу изменила. В этом городе власть сменилась безболезненно. Всегда так сменялась, пришли, сказали: «Сейчас такая власть. «Хорошо». «А сейчас такая будет власть». «Ладно. Согласны».До начала 20 века люди съезжались на ярмарки и были и свистуньи и хождения с вертепом. Сегодня у нас на Вятке такого уже нет, когда младшие духовные чины ходили с вертепом, такой пещеркой Господней, со свечой и поздравляли, славили. 

IMG_5059

 

Батюшка обратил внимание на надпись на памятнике инженеру. Чем он поразил? Представьте себе, если на храме или на золотой красивой стене изумрудами, было бы выложено очень простое стихотворение, например, Агнии Барто: «Идёт бычок качается». Вы бы сказали это как, это почему? Вот такое же ощущение было и у священника, когда он увидел этот прекрасный памятник заупокойного малого зодчества, исписанный простыми наивными пожеланиями вечной жизни местному инженеру. 

Оказалось, что этот самый Прянишников инженер устраивал добрый быт для рабочих. Он уговаривал купца, который содержал бумажную фабрику, строить им каменные дома, он его уговорил провести сточную канаву. Понимаете, это мы сейчас привыкли, а ведь раньше помои выплёскивали прямо на улицу. Они провели сточную канаву и, как сказал один протоиерей, «так, что заболевания зубов и кишок почти прекратились». Такие добрые надписи батюшка прочитал не только на памятнике Прянишникову, но и купца Сумкина, его жены, его детей. Всё сохранено. Почему? Обратившись к сторожу кладбищенскому, священник спросил: «Это что за непорядки такие, всё цело». А она говорит, мы их любим. До сих пор любим, это хорошие были люди. Мы никому здесь не даём хулиганить на кладбище, да и некому. И ещё батюшку поразили вороны, они там как курицы ходят, сторож им так вынесет корм, а потом так кыш, кыш, кыш! Всё, хватит, наелись. А их там много, стаи добродушных ворон. А не знал приезжий батюшка, какая там фабрика, за какой такой бумагой надо ехать, но что-то защемило в сердце. Взаимосвязь проявилась в культурном центре под открытым небом. И пошёл батюшка к отцу Василию. Пора ехать за бумагой!

25092007051

Машина нашлась, мигом домчались до бумажной фабрики. Зашли они в здании администрации. Отец Василий, видимо, звонил, говорил, что они приедут. В кабинете директора сидел высокий, коренастый мужик, лысый, оттопыренные уши, телефоны, огромные руки в золотых перстнях, и говорит: «Представляешь, Василий Иванович, сегодня по твоим молитвам получил двести тысяч на голые зубы» Что это выражение значит? Когда вы хотите сказать, что вам дали точь-в-точь, ни больше, ни меньше, тютелька в тютельку, надо говорить, что мне дали просто на голые зубы. После этого он встал и пригласил заезжее духовное лицо, как столичного гостя пройтись по фабрике. Она оставила впечатление грустное. Там батюшка-гость увидел надпись: «150 лет бумажному Лальскому комбинату». Вот-вот за 150 лет мало, что изменилось. На втором этаже есть небольшой музей: бюст Ленина, башня из оргстекла кремлёвская с подсветкой – наивные милые дары увядания. Особенно гостя умилила картина: стоит лось на полянке, такие у него глазки, такие у него детские реснички, он весь подался вперёд, голову вытянул, нежно там смотрит на тебя, губами шлепает, а напротив стоит охотник с огромным ружьём. Из ружья вырывается пламень. Картина называется «Встреча на опушке».

Духовным людям дали почти целый рулон толстой обёрточной бумаги, крепкую как картон, посадили на директорский газик и быстро доставили до храма. Приехав в храм, отец Василий, довольно мурлыча под нос, сказал: «Вот теперь пошли смотреть плащаницу». Он подвёл приезжего батюшку к столу, на котором тот в смятении увидел огромное живописное изображение "Снятие со креста" на старом потрескавшемся холсте.

Письмо академического типа. Заплесневевшая бахрома, затхлый запах, страшные утраты по краям, странно как-то. Батюшка сразу, нервно, по городскому, засомневался. «Отец Василий, а та ли это плащаница, которая понравилась отцу секретарю?» Он подтвердил. «Ты уверен?» «Да, уверен, у меня другой нет. Говорю же тебе, как есть самая та, что ни на есть!». «А он говорил у тебя штук десять». А где, говорит, десять, где? Ему хорошо, говорить десять, а у меня одна всего. И "столичный гость" чувствует, что это действительно одна, та самая, которую он решил отдать. Батюшка закрыл глаза и увидел, как Отец Василий ходил среди этих плащаниц, выбирал, может вот эту, может вон ту? И, в конце концов, отдал самую большую и испорченную, которую ему неудобно было хранить в шкафу. Она примерна два метра в ширину и метра полтора в высоту. Что же, всё таки это плащаница, всё таки целовали её, выносили благоговейно на праздники, священное изображение. Вот этой кроткой мыслью батюшка утешился, и тихо плащаницу завернул в серую бумагу. Отец Василий добросовестно помогал. Свиток получился огромный. Пришла матушка. С ее помощью гость донес плащаницу до дома. Отец Василий довольный шел рядом. Погрузили святыню в машину и, распрощавшись с хозяевами, молодой священник укатил на грузовичке в Лузу.

Поезд пришлось ждать почти три часа в промозглом здании старого вокзала. Интерес к двухметровому кокону в бумаге был у народа огромный. Чуть не забрали батюшку в милицию, в вагон пускать не хотели. Пришлось маленько подмазать. Когда поезд засвистел отправку, он залег на свою полку, сверток положил рядом. Так и ехал на одной полке с плащаницей. Попутчики быстро уснули, а батюшка так и не сомкнул глаз. Впечатления переполняли. Он вспоминал эти Лальские зори, эти часы вспоминал, яркие южные звезды, это выражение про голые зубы, это кладбище, и, понял, что обязательно ещё когда-нибудь туда поедет. Ему захотелось взять эти Лальские зори как быка за рога, эти Лальские радости пережить вновь, там есть чему радоваться и переживать, скажем так - историко-культурный логос русского севера. Приехать как-нибудь летом. Когда  русский север в своей красоте ещё сияет.

плащаница после реставрации  

Утром батюшка привёз на такси плащаницу в храм, оставил её в алтаре, пришёл домой и долго думал: «И зачем я её привёз? Настоятель увидит и скажет, зачем я тебя отправлял?» Может быть, надо было поднажать на отца Василия, возмутиться духом». Может быть. Однако, встретившись вечером с настоятелем, отцом Александром, последний удивил батюшку. Первый его вопрос был: «Ты что-нибудь написал?», а не про плащаницу. «Написал! Целую повесть в пути написал!» «Вот зачем ты туда и ездил!» «А плащаница?» «Привёз. Слава Богу. Я точно не был уверен, отдаст ее отец Василий, не отдаст. А так, смотри, привёз ведь. А то что она в таком плачевном состоянии не переживай, мы её отреставрируем». И отреставрировали. Полгода шла реставрация в мастерских областного худуожественного музея имени братьев Васнецовых.  И хорошо получилось.

элемент реставрации с ликом

Реставраторы, кстати, сказали, что золотое шитье на плащанице более древнее, чем изображение. И раку деревянную для нее сотворили. И будет она теперь украшать Обитель Преображенскую. А для батюшки, что ее привез, она стала священной хоругвью его жизни, памятной святыней и символом русского севера.