В  Евангелие от Луки в 10 главе Господь наставлял Апостолов «правилам поведения» на проповеди. Не ускользает от внимания одна характерная черта уроков Господних. Она может быть названа одним предложением: «Ни кого на пути не целуйте» по-церковнославянски или «никого на пути не приветствуйте» по-русски. Казалось бы, как раз самое-то и дело: я иду проповедовать Евангелие и всем улыбаюсь в 32 зуба американской улыбкой, всем радуюсь, всех привечаю, всех целую. Ведь я же иду проповедовать Благую Весть, а не рекламировать какую-нибудь зубную пасту. Почему я не могу приветствовать кого-нибудь на моем пути, радоваться вместе с ним? Евангелисты и многие протестанские проповедники так и поступают. У православных духовное следование, ради Христа, совершенно иное. В нем отразились глубочайшие интуиции подлинного апостольского пути.

 

И вспоминаются другие слова Христа, когда один из учеников попросил отпустить его похоронить отца. Нет, сказал ему Господь, оставайся со мной, «пусть мертвые хоронят своих мертвецов». Странная душевная черствость, отдаленность от наших забот, затруднений житейских. И более того, отрешенность от наших представлений о дружбе, о сыновнем долге, о любви и того, что касается всецело душевной сферы.

 

Наверное,  читая жития святых или встречаясь с православными подвижниками, многие отмечали, что  часто у них нет душевных привязанностей. Ты чувствуешь, что человек, который перед тобой, он с тобой беседует, разговаривает, он тебя любит, он будет за тебя молиться до самой смерти, но между тобой и подвижником как будто стоит стена, и ты не можешь ее никаким способом разрушить. И нередко таких людей, которые как раз живут высокой духовной жизнью, трудятся на ниве просвещения Евангельского, обвиняют в черствости, душевной скудости, говорят, что это человек целеустремленный, но, к сожалению, не хватает ему любви и понимания нужд человеческих.  Однако, именно из этого  духовного прозрения родилось и безбрачное епископство и монашество. Когда к Макарию Египетскому приходили люди, он от них бежал и говорил: «Возлюбленные мои, не могу находиться с вами одновременно и любить Бога». Или когда преподобный Симеон Столпник не пускал на порог свой даже родную мать, говоря ей: «Родная моя, не могу тебя принять, ибо помыслы будут меня смущать о твоей жизни и о судьбах других близких мне людей. Душевные помыслы захлестнут меня, и я потеряю главное направление, главный вектор своего спасения и я могу утратить заботу, ради чего я взошел на столп в безлюдном месте".

Но в конце концов этот «сухой» духовный подвиг подвижников благодатью Божией претворяется в величайшую, по-человечески ласковую и кроткую любовь. Когда  апостол Иоанн Богослов в завершении жизни, будучи больным, был износим на носилках к ученикам, он  мог  сказать «от полноты сердца» только несколько слов: «Дети, любите друг друга». И каждого готов был обнять и облобызать. Вспомните, он спас юношу, который сначала был христианином, а потом ушел в горы с разбойниками. Апостол отправился в горы, нашел заблудшего юношу, вразумил его и привел обратно в Церковь.

 

Поведение старца Иоанна Богослова чрезвычайно  мало походит на правила, предлагаемые  Господом апостолам для проповеди Евангелия. Как  совместить эти две почти крайние позиции? Совместить возможно, если понять, что Евангелие  - это не какой-то застывший процесс, не какая-то духовная огненная лава, которая изверглась в  мир и обрела завершенную божественную форму. В любви Христовой нет места никаким схемам! Речь идет о самом начале проповеди Евангелия, о самом начале Евангельского апостольского пути.

 

После своего Воскресения  Господь даст новые наставления, иной образ сердечного включения в Евангелие. Но первоначальный момент должен быть таким: «никого на пути не целуйте». И это относится, конечно же, не только к апостолам, но к каждому из христиан. Именно с такой отстраненностью, некоторой душевной черствостью, отдаленностью от проблем, тяжких горьких обстояний, начинается путь почти всякого христианина к Царству Святой Троицы. Бог призывает идти  по пути просвещения собственного сердца.

 

Наше сердце – символически прообразует землю Палестины. Господь приходит на духовную землю. Он нам дает завет, прежде всего, просветить свое сердце. Правила, данные апостолам, являются и правилами, как мы должны просвещать Евангелием свою сердечную землю. И в начале этого пути Господь говорит: «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов". А то ведь многократно бывает иначе: человек буквально прочитал несколько духовных книг великих пустынных отцов, несколько раз исповедался и причастился, почувствовал какую-то радость, сделал несколько шагов по Евангельскому пути и пошло – поехало, обрядилась «плясать деревня». Всех новообращенный начинает «при пути целовать» и в этом неправильном духовном делании забывает, что сначала надо просветить свое сердце, а потом уже ближних спасать. В конце концов, такой человек с одним поговорит, иного утешит, одного «мертвеца похоронит», другого, третьего, и станет у него сердце кладбищем вечных сожалений.