Поиск

Жертва на иконостас

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

Пожертвование на иконостас

Жертва на храм

Для перевода пожертвований отсканируйте в приложении Сбербанка

На уставную деятельность

Мы ВКонтакте

12465845_945244102222556_7031890686165735305_o

Трубецкой Евгений Николаевич (1863 —1920) — философ, правовед, религиозный и общественный деятель, приват-доцент Ярославского Демидовского юридического лицея. Занимался общественно-политической деятельностью: был членом Государственного совета (1916—1917) и участником церковного Собора 1917—1918гг. После революции занял антибольшевистскую позицию, в период Гражданской войны находился при Добровольческой армии. В 1920году умер в Новороссийске от тифа. Основной темой Е.Н. Трубецкого были размышления о смысле жизни. Ряд своих работ он посвятил духовному анализу судьбы России, психологии русского народа, духовных причин событий 1917 года.

Евгений Трубецкой.  Цитаты о патриотизме из работы о смысле жизни

Говоря о патриотизме, следует помнить, что в наши дни он повсеместно отравлен общею болезнью всемирной культуры. В начале мировой войны (речь идет о Первой мировой – ред.) мы переживали могущественный национальный подъем, засвидетельствованный всякими великими подвигами и блестящими успехами на полях Галиции. Почему же этого подъема не хватило до конца? Почему русский патриотизм не выдержал испытания? Причина очевидна: есть соблазны и искушения, против которых недостаточно силы одного национального инстинкта. Чтобы бороться против них, нужно сознание безусловной ценности и безусловной обязанности. Можно жертвовать своим добром, желаниями, интересами и, наконец, жизнью только ради святыни, которую ценишь превыше всяких относительных благ, превыше самого существования отдельной личности. Поколебать в людях религиозную веру в святыню вообще и в святыню родины в частности — значит вынуть из патриотизма самую его сердцевину.

Русский патриотизм не отделялся от религиозного сознания русского народа, от веры православной: тогда родная земля была для русского человека — земля святая, освящённая могилами отцов, а ещё более — подвигами мучеников, святителей и преподобных. Одушевлённое и согретое этой верой чувство любви к родине было несокрушимой силой. А в наши дни массового безверия, отрицания и дерзновенного кощунства утрата родины — прямое последствие утраты святыни. Раз земля отцов стала ценностью относительною, что же удивительного в том, что люди предпочитают ей другие - личные выгоды! Когда одни говорят - «мы калутские, нам моря не нужна», другие убеждают себя, что «до Саратова немцы не дойдут», а третьи с лёгким сердцем расстаются с киевскими святынями, - что это, как не доказательство утраты той высшей духовной ценности, которая одна может сообщить святость национальному чувству и сделать царства крепкими, нерушимыми».

evgeniy_trubeckoy_2

Князь в "Идиоте" сочувственно приводит слова какого-то купца-старообрядца: "Кто почвы под собой не имеет, тот и Бога не имеет" - или: "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался" Шатов в "Бесах" утверждает то же самое: "У кого нет народа, у того нет и Бога. Знайте наверно - продолжает он, - что все те, которые перестают понимать свой народ и теряют с ним свои связи, тотчас же по мере того теряют и веру отеческую, становятся или атеистами, или равнодушными".

Пусть назовут хотя бы одну страну в мире, которая бы не была под угрозою всеобщей эпидемической заразы массового безверия. Если эта эпидемия не остановится в своем течении, если народы не соберутся вновь вокруг забытых алтарей, то рано или поздно для патриотизма всех стран пробьет тот грозный час великого, страшного испытания, который уже пробил в России: ибо что кроме религиозной веры может дать людям сознание единственного, незаменимого! А когда родина перестает быть для человека ценностью единственной, незаменимой, ее меняют на что-либо другое, более соответствующее интересу, вкусу, выгоде.

Действительно, что кроме религиозной веры может дать людям сознание единственного, незаменимого?

крайний слева Трубецкой

Евгений Трубецкой на соборе 1917-1918 года. Крайний слева